ПЕРВОЕ "АУ"

У каждой поры своя прелесть. Хороши сморчки, а мне уже в мае снится росное утро с голубыми пиками солнечных лучей, что наискось пронзили дремотный сумрак леса сквозь ветки, листву дерев. И темные, таинственные елочки в тумане, где прячется, может быть, самый красивый, еще не виданный гриб. И паутинки меж ветками, вспыхивающие то синим, то ярко-малиновым светом. И в наплыве запахов лесных - сладкой прели, смолы, трав и сырости - прорвется, ударит вдруг в ноздри густой, явственно грибной дух и поведет властно по тенистым осинникам и светлым сквозным березнякам, по величавым сосновым борам и дремучим ельникам, таким привычно простым и неповторимым, таким родным.

К таинству явления первых летних грибов и лес готовится, принаряжается, словно к празднику. Елок, тех - не узнать. Увидишь - и ахнешь только, и остановишься, изумленный: когда успела невестой такой обернуться?! Кажется, невесомо парят в воздухе темные, торжественно чистые ветки, опушенные светлой бахромой молодых побегов. А на вершине пурпурно-алые свечки цветов горят, пронизанные солнцем...

Ой, как цветут, как пылят елки в хороший, урожайный год! Глянешь на верхушку - вся она в малиновых светлых огнях, в таких же веселых красных гроздьях пыльников. Тихим жарким днем дунет ветерок - и задохнешься в густой лимонно-желтой пыли. Усыпаны ею дороги, лужи, травы. И ты несешь ее на себе, на одежде, потом выколачивать будешь с доброй улыбкой, вспоминая лесное видение.

А осины!

Мы замечаем их больше осенью, когда, после первого морозца, жарко вспыхнут и желтым, и багряным цветом, когда всё любованье - осинник. А летом скромное дерево затеряется в лесу, и стволом, и веточкой каждой зеленое, среди зелени общей. Но именно в мае, в конце, родится желание петь гимны осине.

Еще весной, когда входишь в сырой апрельский, совсем голый лес (только резные листики таволги кое-где высунулись из мертвой земли, да зимующие листья копытня, да на полянах, опушках желтыми букетами ивы расставлены), подними голову - и увидишь осину-красавицу: зеленую, в серо-малиновых сережках.

В мае повиснут на ветках другие - светло-зеленые, длинные, торжественно-царственные. Стоит, от счастья застыв, осина, не качнется в наряде таком. И есть чему радоваться, есть чем гордиться: любая девица хотела бы носить такие подвесочки!

Но вот он, конец мая. Уже вовсю зеленеют березы, отцветает черемуха... Ты опять смотришь на осину и видишь...

Чудо видишь ты, на осину глядя: в безветренный день вся она белая, вся в хлопково-пышном пуху, словно вишня цветущая, словно черемуха, только зеленостволая. Легкая вся, вот-вот поднимется в синее небо, улетит одуванчиком белым.

И тут и там белеют купы осин, точно и впрямь хотят продлить белую черемуховую кипень.

Долго будет рассеивать осина пух свой по лесу, пока им, точно снегом, не покроется майская предгрибная земля. Выйдешь тогда из лесу весь в пуху, и спросят добрые люди: "Где это ты так извалялся?"

Пора первых летних грибов!

Не узнаешь теперь и сосен, густо, до пестроты расцвеченных желтыми гроздьями пыльников. Каждая веточка с веселым золотым крапом, а на кончиках молодых побегов "шпилечки" да "рожки" с шишечками, что спички зеленые с красными головками. И кремово-желтые, медово-пряные рябины в цвету, ландыши в березняках и в тени кустов по опушкам, скромные грушанки, майники, кукушкины слезки... И голубые, заросшие незабудками дорожки лесные... И вторая весна птиц: снова поют дрозды, звучно перекликаюгся-свистят золотые иволги, серебряным молоточком по звонкой наковаленке тюкает пеночка-теньковка, заливается трелью малюсенькая трещотка. И - птичье детство...

Идешь в это время по лесу, облиственному в полную силу (аж гнутся ветки от тяжести), затравенелому как никогда, и слышишь дружный, настойчивый, резкий писк. Откуда? Ага, дупло в осине. Дятлята. Хочешь выманить - махни кепкой перед дуплом, и один за другим вылетят они, как из пушки, с натугой стараясь дотянуть до каких-нибудь веток.

Да нет, не надо выманивать раньше времени, чтоб неумелые, неловкие не достались неразборчивому зверью - барсуку и лисе с лисятами. Беспечное и страшное это для птичьих детей время!

И зябликовы птенцы вот-вот из гнезда выпрыгнут, будут путаться в траве, не в силах подняться.

Желторотый дрозденок, словно ощипанный, уже перелетывает с кустика на кустик, тяжело, по прямой. И таким способом добирается иногда чуть не до вершин высоких деревьев. И сорочьи дети прыгают бойко, летают с ветки па ветку в ольшанике, и дети голубей-вяхирей - в ельнике.

Сквврцы, порыжелые от солнца, выводками кочуют по лугам и лесным полянам. Им зверь не страшен: и малые - как большие. Где-то, невидимые, пасутся пуховички-вальдшнепеныши, рябчата купаются в пыли на свежих кочках и подсушенных кучках земли, выкинутой кротом-шахтером...

Всё - праздник. И несется уже первое "ау" грибников.

Первые летние грибы - колосовики? Нет, еще и до колоса ржаного встретятся. У всех грибов, кроме разве лисичек, обычай: сначала выскакивают разведчики на открытых местах - осмотреться, не рано ли. Потом появляются в тени, а там уже и вовсю пойдут.

Около первого июня мой последний поход за сморчками, и вместе с ними обычно ложатся в корзинку желтенькие, веселенькие опята, что жизнерадостно облепливают верхушки березовых пеньков, и подберезовики, и желтотелые, что маслом напоенные, маслята. Весенние грибы вплотную смыкаются с летними.

Летние опята не все собирают. Не знают просто. Сколько раз видишь: сорвут шляпки, покрутят в руках и бросят. Мол, сомнительный опенок, хлипкий.

Верно: не такой крепкий да толстый он в сравнении с осенним, но по вкусу неплохой вовсе и хоть куда годится. А спутать его с ложным, ядовитым опенком никак нельзя. Этот загорелый, шляпка в середине коричневатая даже, тот - блеклый, лимонно-желтый. У этого низ тоже опеночьего цвета, у того - зеленоватый, с ядовитинкой.

Слышал я от грибников и о других приметах: дескать, хороший опенок растет на березовом пне, плохой - на осиновом. Неправда. На одном и том же пне, бывает, с одного боку настоящие, с другого - ложные. Только ложные выносливее, не так прихотливы, и появляются раньше настоящих, и дольше держатся в сухую погоду. А настоящие без хорошего дождя не пойдут. Зато все лето, чуть дождь, растут вперед всех грибов. Самые отзывчивые на влагу, самые скороспелые, они часто выручают грибника, когда в лесу, можно сказать, пусто. Но чуть посуше - и нет их.

Тут понять нетрудно: пенек быстрее земли прогрелся, но обсохнет тоже быстрее, с грибницей вместе.

В теплое время, уже в мае, в двадцатых числах, иду за подберезовиками - обхожу березовые опушки, околицы.

В нашей среднерусской полосе часто бывает: вспашут поле, а когда станут сеять, вдруг оставят почему-то, не засеют узенький краешек возле леса или у дороги. И там сеет ветер: налетают малюсенькие самолетики и бабочки березовых семян. Год прошел - поднялась густая березовая поросль. Ее уже не трогает плуг.

Так и появляются "ополицы" - около поля вытянутые ленточкой молодые березняки.

Почему не осинники? Да просто пашня под озимое готова к тому времени, когда готовы березовые семена. А осины и цветут раньше берез, и сеют свое семя раньше.

Зимой ополицы задерживают, накапливают снег, и весной хватает им влаги. Насквозь пронизанные солнцем, они первые готовы для грибов, когда рядом, в поле, только еще проглядывают из земли красноватой щетинкой ростки овса, яровой пшеницы.

Бывает, смотришь на пробуждающееся поле яровое, где самое заметное - высохшие комья почвы, да камушки, да рыжие клочья дернины, а над тобой носится и носится чибис, отчаянно просит пить и едва не задевает голову твою короткими крыльями. В чем дело?

Но вот один из дерновых комочков шевельнулся, и ты видишь, что он не совсем рыжий, с зеленоватым отливом. И черный глазок поблескивает. Чибисенок! Подержишь его в руках, полюбуешься и опустишь опять на пашню. Откуда живость возьмется - побежит неожиданно быстро, долговязый, хохолок-стрелочка задорна торчит кверху.

Эти развлечения, минуты отдыха тоже нужны грибнику, чтобы не забывал: интересны не только грибы, а и все кругом, наполненное своей особой жизнью. А там - снова дела грибные, снова поиски.

Подберезовики в мае разные - под серыми, коричневыми, кремовыми шляпками. Им почти негде прятаться, они хорошо заметны, и скоро наберешь их не меньше, чем в середине лета.

В лесу в эти дни .ходишь по светлому лесу - березняку, да и то по опушечкам с южной, солнечной стороны, где лучше прогрелись грибницы, или по старым дорожкам, полянкам. А поглубже в березняк зайдешь - примечаешь бестравные, со старым березовым листиком пятнышки. И обязательно посмотришь на верхушки берез, выглядишь, где не затеняют они, пропускают жаркие полуденные лучи, куда светит солнце. Там и шаришь взглядом.

Говорят иногда: грибы надо искать с северной стороны дерева. Но если придет кому на ум послушаться такого совета, соберет он, пожалуй, ровно четверть того, что растет на самом деле. Не видать ему ни ранних грибов, ни поздних, да и в обычную пору - как раз половины.

Конечно же, не с северной стороны берез ищут подберезовики в мае! Ясно: когда мало тепла им - к солнцу жмутся; когда избыток - прячутся в тень; а если так и этак хорошо - растут вкруговую.

Встречаются и другие грибы: то сыроежка, то зеленый, бархатный моховик-еловик, то семейка толстогубых ранних свинушек, то многочисленная семья летних опят. Во всяком случае, жаркое из первых летних грибов обеспечено.

На сковородку в мае для разнообразия идет у меня всегда свинушка весенняя. Она совсем не та, что растет с лета до поздней осени при дожде. Крупнее, во-первых. Иной раз такая разлеглась где-нибудь на припеке - в тарелке еле поместится. А во-вторых, толста, что свинка породистая (не по этой ли, весенней, и всем свинушкам это странное названье дано?).

И на вид хороша свинушка эта: светло-коричневая, с легкой бахромой по краям толстой шляпы. Разрезать - желтым-желта изнутри (правда, буреет разрез на воздухе). А нежна-то, нежна!.. Хоть неси ее из лесу в коробке вместо торта, чтоб не помялась.

Возьмешь и одну шляпу - для жаркого хватит. Да не в одиночку растут. Рядом с большой, в траве, - поменьше, покрепче свинушечки, и одна, и другая, и третья...

Особенно приятно в прогретом березняке набрать в эту пору красноголовых... да нет, не подосиновиков - осин тут ни одной не сыщешь. Поблизости, кроме берез, елки или сосны. Да и рано подосиновикам, их еще с месяц ждать надо: осины светолюбивы, прямо сказать - жадны до света, и когда-то солнце сквозь их лопушистую листву проберется! К июлю, не раньше. А гриб - вот он, толстокоренный, рослый, что королевский гвардеец. И даже у большого шляпа тонка и крепка, не пучится низ, как на дрожжах. И не вишнево-, не малиново-красная она в тон осеннему багрянцу осинового листа, а желтоватая, под стать желтой листве берез. И не белая ножка, а серая, в черных чешуйках (у молодых и вся она - сажево-черная), и, разумеется, без того рыжего налета, что бывает на ножках подосиновиков. И низ шляпки не светлый у молодого, а темно-серый, до черноты. Да и на нюх, и на вкус любой уловит всегда в этом грибе сладковатую ядреность березы, а не осиновую горчинку.

Что же за гриб тогда?

Красноголовиков, чернеющих в разрезе, ярославцы называют боровиками. И различают: боровик подберезовый и боровик подоснновый. Слово "боровик" к грибам-красноголовикам приросло прочно. Значит, и мне желто-красный гриб, что в пору цветения рябины встретился (в конце мая - начале июня), можно по ярославски назвать боровиком-подберезовиком...

Название не только ярославское. Оно есть и в Калининской, Костромской, Ивановской, Владимирской, Московской и других областях. В словаре В. Даля читаем: "Белые грибы считаются лучшими; за ними черные или березовики и боровики; затем красные или осиновики, подосиновики; там масленики..."

Даль замечает также: "Ученые названия грибов несколько запутаны, а с ними и народные".

"Боровик" в нашем значении упомянут и в одной из лучших современных книг о грибах - определителе Б. Василькова "Съедобные и ядовитые грибы".

Между прочим, Васильков различает: "В осиновых лесах... осиновик красный"; "в березовых лесах... желто-бурый". У первого "ножка белая", у второго - "чешуйки па ножке сначала коричневые, позднее черно-бурые или с самого начала почти черные". У чешских грибников тоже "кременач" осиновый и березовый.

Конечно, не будет большой беды, если всякий красноголовый гриб называть осиновиком. Проще это. Но знаток, понимающий вкус грибов, сразу увидит разницу: где подберезовый, а где подосиновый красноголовик. И не только знаток, всякий человек наблюдательный.

...Со второй половины июня, когда в полях колосится рожь, а лес ломится под тяжестью сочной, незагрубелой листвы, когда зацветают ночные фиалки и самый благоуханный цветок наших мест линнея, когда возле пней и кустов на вырубках краснеет первая земляника, - в березняках появляются и первые разведчики грибных царей - белых. Эти загорелые, точеные красавцы на пузатых сахарных ножках и есть настоящие колосовики.

Когда белые попрут всем войском, такой разведчик где-нибудь в сторонке, в укромном месте, стоит уже великаном, что Илья Муромец среди малых детей. Тяжелой шляпой-тарелиной и впрямь убьешь Идолище поганое.

Никто из грибников не углядел Муромца, и муха - червей рассадница - не нашла его, одиночку, вот и вымахал на радость людям, на удивление.

Пора колосовиков кругом интересная.

Тогда начинаются скворчиные хлопоты. Приведут скворчат родители на кусты, как всегда, тучей. И такой шкварк над кустами стоит! Видно, старшие хором втолковывают что-то малышам, а те никак не поймут и всё переспрашивают.

Утиные хлопоты - в то же время. Но не шумные они по сравнению со скворчиными.

На прудик лесной заглянешь осторожно - утеночек молча плавает; чуть лапками шевелит, а двигается. С неделю ему, не больше. Заметит постороннего мать, скажет что-то на утином своем языке - и заторопится малыш так, что, с разгону, почти бежит по воде, быстро, точно ракетный. Бежит-бежит - да и пропадет вдруг в траве. Ищи сколько хочешь потом - не найдешь. И у других птиц хлопот хватает.

Вот на сухой верхугаке сосны пристроился большой улит. Что кулик оп, только длинный нос не книзу, а кверху выгнут. И в самом деле большой. Сидит, твердит свое неумолчное: "Тэ-ке, тэ-кег тэ-ке..." Не просто твердит - где-то в траве пасет детенышей, одному ему видимых... А грибы?

Грибов сейчас много. И подберезовики обычные - серые, черные, кремовые, и красноголовые боровики, и свинушки весепние (они как раз до летних держатся, встречаются с ними и - пропадают), и зеленые еловики-моховики, красивые, замшевые, во всякое блюдо годные, и летние веселые опята...

Пожалуй, больше всего подберезовиков. Да вот беда: жарко стало, и на солнце червивеют быстро, даже самые маленькие, у которых и шляпка всего-навсего с чашечку желудевую. Но хитрят грибы, от жары куда только не прячутся! Однажды бросал, бросал я червивые березовики па ополице, вдруг вижу в борозде у поля (в копытном следе, как показалось) две серенькие шляпки. Одна - побольше, постарше, другая, тесно прижатая к ней, - поменьше и помоложе. Лезу пальцами в тесный копытный след, трогаю ножки березовичков и никак не могу донизу добраться. Покачал, вытащил все же один и диву дался: ножка тонюсенькая, а длинна-то... Словно гриб на болоте во мху вырос. Молоденький покороче оказался, зато под ним, внизу, осыпанный спорами верхних, еще один подберезовик, и ножка у него словно совсем нигде не кончается.

Оказалось, не копытный это след, а старая норка кротовая. И вот что еще удивительно: грибы, даже самый старый, закисший уже, без единой червоточины.

Встречаются теперь и сыроежки, и семьи лисичек. Лисички, собственно, давно были - желтенькими зубочками проклюнулись, высыпали среди прелой листвы у берез, на припеке. Но такая была мелкота - брать совершенно нечего. Растут они, не торопятся: недели две будешь ходить и только смотреть на них, пока время придет положить в корзинку. Зато поспеют, косой коси - до того дружно держатся, плотно.

Вместе с обычными желтенькими лисичками, на той же самой грибнице, растут иногда беловатые, не совсем похожие на них лисички-глухари. В научных книгах называют их "ежевиками", потому что низ у них пе пластинчатый, как лисичкам положено, а мягкоигольчатый.

И верно, не настоящие это лисички. И на вкус не такие. Пустоватые, чуть-чуть резинистые, они, пожалуй, ближе к трутовикам, что растут на отмерших деревьях. Но съедобны все-таки, и не грех взять немножко. Опять же - разнообразие.

В это же время средь лиственниц начинают родиться маслята лиственничные. Огненно-рыжие, в зеленой траве они сразу заметны, да непривычны уж очень: яркие, с лимонно-желтыми низами шляпок, перепонками серыми, - и не всякий грибник за ними наклонится. А гриб стоящий, не хуже масленка-сосновика.

К слову сказать, желто-рыжие лиственничные маслята растут и в середине лета, если время дождливое, и осенью, в сентябре. Но, едва лиственницы начнут раздеваться на зиму, ронять пожелтевшие мягкие иголки, желтым маслятам конец. Маслята-сосновики продержатся много дольше, но о них речь впереди.

...Последняя июньская неделя, часто дождливая, открывает новые грибницы. Тогда объявляются первые чернушки - сероватые, крепкие, груздевых кровей сыроежки. Почему так называются? А разрежь - почернеют.

За чернушками - белые, голубоватые понизу подгрузди, или полугрузди. "Полагрузди",- звучно говорят жители северных и западных районов пашей средней полосы, а "южане" называют их также погребнями, сухарками. Вкусны они, и стоит им на свет показаться - в теплую пору тут же набрасываются на них черви. И хитрят грибы: растут под слоем прелой листвы, хвои, даже под корнями трав. Они действительно погребены под землей. Найдешь погребашку - не скоро ей шляпку отчистишь.

Тогда же обновляют лесной путь третьесортные грибы: свинушки летние, подорожницы, валуи.

Подорожпиц называют также "серушками". Нехорошее название и неверное. Не только потому, что серых сыроежек много, разных видов, а потому еще, что вовсе не серые они, а, скорее, сиреневые, розоватые даже, и со стальным отливом. Молодые часто волнистые немножко.

Если же искать главный признак, можно заметить: они всегда по дорожкам, потому и звание им - подорожницы. Захочешь набрать - так и шагай по старой лесной дорожке, особенно там, где идет она сырым местом по осинничку.

Грибы невзрачные, но очень уж опрятные: никогда ни иголочки не пристанет к ним, ни травинки, пи листика, потому что, в отличие от всех других сыроежек, нет на шляпке клейкой кожицы. Голые, как лисички.

Годятся они только в соленье: "молочные", с водянисто-белым горьковатым соком. И собирают их только молоденькими да когда кроме нечего положить в корзинку.

Их-то наберешь быстро: кучками растут, плотно, так что срастаются одна с другой. Мясистые, крепкие, точно литые (даже пластинки короткие, прочные), они не мнутся, не крошатся, как сыроежки, и донесешь их до дому совсем без убытка.

Я сказал - "третьесортные грибы". Но ведь сорт на любителя: иные ценят молоденькие свинушки, другие любую сыроежку сменяют на крепкий, ядреный валуй. Он горьковат, но его вымачивают, "выдерживают" (в конце зимы выдержанный валуй - не такая плохая штука). Даже скрипицу, горчайший гриб, так "выделывают" умельцы - не вдруг от груздя отличишь. Она и в жизни под погребня рядится, лишь не прячется под землю (незачем!), и всегда молочно чиста. Да массивна, крепка. Да низ желтоват. Да "молоко" выступает, если разломишь. Да лизнешь - целый день язык от едучей горечи проветривать будешь. Да скрипят скрипицы, если шляпками потереть друг о дружку.

Грибник-то за целую версту отличит их от погребней - белых полугруздей, как там ни подделывайся!

Наоборот, кое-где не берут лисички. Но это, пожалуй, больше от них зависит, вернее, от места, где растут. Приятель мой набрал по привычке лисичек архангельских, болотных (архангельские грибники их и за грибы не считают). И что же? Попробовал да выбросил - только и всего...

Надо сказать, что и все-то грибы не везде одинаковы. Один ярославский грибник рассказывал, как бился он над загадкой: "Почему в грибах вкус пропадает? Может, потому, что раньше в русской печи сушили, а теперь - газ?" Наконец понял: от места вкус. "Место низкое, болотистое - не будет в грибе настоящего вкуса. Одна вода в нем, как в огурце. А где сухо, песочек - и гриб крепкий, ядреный..."

Верно решил тот грибник: и от света, и от влаги, от почвы, от дерева, у которого гриб вырос, вкус меняется подчас очень заметно. Да возьмите чернушку в осиннике и в березняке. На вид одинаковые, только березовка больше чернеет, если разрезать, а осиновка то краснеет, то совсем не меняется. А на вкус? Совершенно разные. Если человек и может здесь ошибиться (всякие есть пристрастия), стоит учесть беспристрастный "суд" насекомых: чернушку-березовку редко встретишь чистую, нечервивую, а чернушка-осиновка, наоборот, крайне редко бывает с червем. Горьковатый вкус осины в любом подосиновом грибе все-таки скажется. Также и вкус почвы, и вкус воды.

Наверное, от почвы зависит тоже, что чехи не едят волнушек (у них они - "коровьи рыжики") и едят розовые мухоморы: "едла а добра" (съедобно и хорошо).

Видно, уж очень горькую почву любит желчный гриб, что растет в елово-осиновых лесах близ болотин. На вид он вроде худосочного белого, так и прозванный "ложным белым". Но сероватый сверху, и ножка с серо-зеленым налетом. Шляпка снизу с розоватинкой, а надавить, потискать - и вовсе розовой станет. У старого низ и сам по себе розовеет. Так что отличить от белого нетрудно. А вкус... Вкус и вовсе с горчинкой. Недаром на Украине прозвище грибу - горчак (прчак). Недаром и червь не точит его, и белка не берет.

Впрочем, горечь у старых сильна, а молодые шляпки положишь и в суп - не испортишь вкуса, и в жаркое, в соленье - тоже. А может быть, среднерусский желчник все же послаще южно-русского и украинского.

Ножка? Ее выкинуть лучше. Да и пустая она, словно ватная.

Что еще сказать об этой грибной поре?

Иногда в июне выскакивают волнушки и рыжики. Примета довольно точная: грибов' будет мало. Чем объяснить? Наверное, июню положено быть теплым. Тогда хорошо прогреются, разовьются грибницы. А ранние рыжики и особенно волнушки (гриб осенний) - знак безвременного захолодания почвы.

Правда, в самом начале месяца у нас что ни год - заморозки, аж трава, белая от инея, хрустит под ногами. Идешь через неделю - чернеют спаленные морозом папоротники, обвисли, порыжели свежие побеги елочек...

Иногда и июнь и июль - оба месяца холодные и дождливые. Тогда и вовсе неурожайный год для грибов. Тогда все забьют травы, которым влага и холод - не помеха.

И еще осталось сказать: в конце июня - начале июля грибы шагают уже во мхи и травы, под елочки: и там земля прогрелась, а влаги - больше.

И в частых ельниках тогда белые есть и сыроежки: зеленые, красные - разные.