Под зелёной защитой

Кормилице-земле так же невозможно обходиться без защищающих ее лесов и лесных полос, как человеку без одежды. Это ярче всего видно на примере степей.

Под зелёной защитой

Многие жители нашей страны сроднились со степью и полюбили ее, сложили о ней немало песен. Однако, если положить все достоинства степей на чашу экономических весов, то окажется, что и на другой чаше лежит очень большой груз. Степь в своем естественном виде часто с одинаковой легкостью отдает выращиваемые на ее полях урожаи и человеку, и засухе. «Вот сейчас,— писал Глеб Успенский,— из моего .окна я вижу: плохо прикрытая снегом земля, тоненькая с вершок зеленая травка, а от этой тоненькой травинки в полной зависимости человек... Травинка может вырасти, может и пропасть, земля может быть матерью и злой мачехой — что будет неизвестно решительно никому» 56. Чтобы представить себе, как жестоко иногда расплачивается степь с человеком, взрыхлившим ее почвы, расскажем о впечатлении, которое произвело на очевидцев наблюдение пыльной бури в известном губительными засухами и суховеями американском штате Оклахома.

Сначала поднялся страшный ветер. Он взметал солому, сухие листья и даже комья земли. Воздух и небо потемнели, солнце сквозь пыльную завесу казалось огромным красным шаром. Ветер несся над страной всю ночь. Наступило утро, но мрак не рассеялся. Люди прятались в домах, а если им случалось выходить, то завязывали нос платком и надевали очки, чтобы защититься от пыли. Снова наступила ночь, еще черней той, которая была накануне, потому что звезды уже не могли проникнуть через мглу. Пыль смешалась с воздухом, она проникала внутрь домов, и люди стряхивали ее с плеч. Начисто погибли поля кукурузы. Сотни людей были обречены на голод и смерть.

Только ли стихия явилась причиной разорения и голода тружеников земли? Истинный виновник — не засухи и «черные бури», а капитализм, снесший леса, хищнически использовавший почву целин, высосавший все их соки до того, как они стали сдаваться в аренду, и ныне неспособный восстановить их плодородие.

Доктор Беннет, немалое время являвшийся министром земледелия США, еще пятнадцать лет назад заявил Комиссии Конгресса: «За недолгую историю нашей страны мы почти совершенно вывели из строя 282 миллиона акров земли. Эрозия продолжает свое разрушительное действие еще на 775 миллионах акров. Около 100 миллионов акров пахотной земли, в том числе часть наших самых плодородных земель, уничтожено безвозвратно. Мы не можем восстановить эту почву»57. Хищническое пользование землей в самой богатой капиталистической стране привело к экономической потере территории, равной площади нескольких крупных европейских стран вместе взятых.

В 1960 г. мне довелось увидеть районы действия пыльных бурь в северо-западной части Великих равнин в США. Как ни мрачны широко известные описания последствий черных бурь в этих районах, действительность еще мрачнее. Осматривая бесконечные серо-коричневые, начисто обнаженные и навеки лишенные жизни глинистые горизонты, невольно думаешь, что если бы вся земля имела такую поверхность, то на ней вообще не было бы жизни. В 1962 г. ранним летом я проезжал по долине р. Хуанхе, пораженной в тот год засухой и охваченной суховеями. На значительных площадях этой долины произошло засоление почвы, и огромные участки производили впечатление слегка заснеженного поля. Непрерывный ветер поднимал слой соли вместе с лёссовой пылью в воздух и гнал в глубь страны. Картина напоминала зимний буран. За кружением мутного месива едва различалось красноватое пятно солнца. Впечатление казалось особенно тягостным оттого, что долина эта была усеяна тысячами старых могильных холмиков, к которым сиротливо жались полуживые одинокие ивы.

Отдельные степные районы нашей страны также нередко подвергались губительным засухам. Лишь с 1930 по 1965 г. засуха повторялась в Саратовской области 10 раз, в Куйбышевской — 12, Волгоградской — 15, Ростовской — 12, в Ставрополье — 14, на Украине — 11 раз. На всех полях степных и лесостепных районов зимние метели порой начисто сдувают снеговой покров, лишая поля весенней влаги. Если же снег и удерживается на полях, то под теплым весенним солнцем в два-три дня превращается в бурные потоки воды, которые в стремительном беге уносят громадные массы почвенного покрова, образуя к тому же новые овраги, отдавая им все новые и новые площади плодородной земли и луговых угодий. Осенние сильные ветры дополняют это разрушение, выдувая почву не только с косогоров, но и с не тронутых талыми водами равнин.

На голых, безлесных полях, если даже речь идет о районах, где сильных суховеев не бывает, размыв почвы дождями и талыми водами сильно снижает их плодородие и нередко ощутительно сокращает площади угодий.

В своем теперешнем виде степи не могут устроить человека. Они нуждаются в коренной переделке. И главным средством для этого должны стать, наряду с правильной обработкой почв, орошением, удобрениями, умелым подбором культур, оберегающие от засух лесные насаждения, полезащитные лесные полосы.

Многолетние опыты показали: на полях, обслуживаемых лесными полосами, скорость ветра снижается по сравнению с открытыми пространствами степи не менее чем на 35—40%, испарение влаги уменьшается на 40—50%, влажность воздуха повышается на 3—5%. Средняя высота снегового покрова на таких полях в пространствах между лесными полосами увеличивается до 21—22 см против 12 см в открытой степи (данные для Воронежской обл.). А это значит, что на каждый гектар дополнительно поступает 340 куб. м влаги. В результате — повышенный урожай хлебов и овощей.

В нашей литературе за последние 10—15 лет опубликовано много убедительных материалов, свидетельствующих о громадном положительном влиянии полезащитных полос на урожайность сельскохозяйственных культур. Например, на обширных полях совхоза «Гигант» до 2 тыс. га защитных лесных полос (4,5% и площади всей пашни). В сильно засушливом 1959 г., когда на совхозных полях с начала сева до уборки не выпало ни капли дождя, совхоз собрал урожай зерновых в среднем по 17,7 ц с 1 га, а на отдельных участках — даже по 35 ц. И это в то время, когда средний урожай по району составил всего 12,3 ц с га.

Как сообщил начальник Волгоградского управления лесного хозяйства и охраны лесов А. Грачев в статье, опубликованной в «Известиях» (от 28 сентября 1963 г.), в Деминском колхозе, имеющем 600 га лесозащитных полос, выращенный лес помогает ежегодно получать 18 тыс. т зерна. В 1966 г. на полях Института земледелия имени В. В. Докучаева в Воронежской области собрали 27 ц с 1 га при среднем урожае по области 19 ц. В институте считают, что прибавка урожая за счет положительной роли полос в среднем составляет 3—4 ц с 1 га, а в засушливые годы —до 10—12 ц. Затраты на создание 1 га полосы (которая обслуживает в среднем 6—8 га поля) достигают 160—190 руб. и окупаются они в 5—9 лет.

В 1954—1956 гг. работниками бывш. Министерства лесного хозяйства СССР было специально изучено влияние полезащитных полос на урожайность сельскохозяйственных культур на площади 60 тыс. га засушливой зоны. Оказалось, что лесные полосы в сочетании с другими агромелиоративными и агротехническими мерами позволяют увеличивать урожай в среднем на 2,2 ц на 1 га. Проведенная нами в те же годы систематизация данных различных опытных станций на 100 пунктах степной и лесостепной зон показала, что урожай зерновых культур под защитой лесных полос в среднем увеличивается на 4—6 ц с 1 га.

В степной и лесостепной зонах нашей страны плодородие более 100 млн. га земли могло бы возрасти на треть при создании на полях эффективной сети защитных лесных полос и в сочетании с другими мерами борьбы за высокий урожай. Для таких лесных полос можно использовать земли по краям полей, неудобные участки на водосборах, эродированные земли и т. п.

Согласно расчетам хорошего знатока экономики полезащитного лесоразведения А. А. Сенкевича, повышенные урожаи на защищенных полях окупают стоимость пятилетних защитных насаждений в течение 3—4-х последующих лет. Дополнительно собранные центнеры хлеба с лихвой перекроют и тот небольшой недобор зерна, который произойдет в результате отвода под полосы 4% пахотной земли.

В результате европейская часть страны могла бы дать дополнительно 1 млрд. пудов зерна. Это реальный вывод из того огромного опыта лесонасаждений, каким располагает наша страна.

Правда, первые опыты степного лесоразведения в России не преследовали современных целей, однако это не мешало осваивать специалистам нужные приемы. Еще в 1707 г. Петр I наказывал азовскому губернатору: «Також предлагаю, по управлению нужных дел изволь постараться, чтобы на Таганроге в удобных местах насаждать рощи дубового или хотя иного какого дерева, привести с Дона немалое число маленьких деревьев в осень по листопаде, також подале от города в удобных же местах несколько десятин посеять желудков для лесу же» 58. Аналогичное предписание получил астраханский губернатор. Во всех этих случаях речь шла о массивном лесоразведении.

Позже, в первой половине XIX века, на юге России была создана жемчужина русского степного лесоводства — Великоанадольский степной лесной массив. Создание этого массива вошло в историю отечественного лесного хозяйства как крупное событие.

Дело было начато без предварительных опытов, без учебников и инструкций. Все делалось как бы ощупью, с большим запасом прочности. До посадки почва вспахивалась четыре раза в течение двух лет. На каждую квадратную сажень высаживалось только по одному деревцу. Посадочные ямы размером 12 X 12 вершков и до 1,5 аршина глубиной предварительно засыпались пригодной для леса землей. После посадки в течение 10—И лет производилось 32—36 уходов за почвой и культурами. Не удивительно, что при таком способе Виктору Егоровичу Граффу — основателю лесничества — за 23 года (1843—1866 гг.) удалось вырастить лишь 131 десятину леса, причем десятина леса стоила 850—900 руб. золотом. Это было невероятно дорого. Преемнику Граффа, Л. Барку, удалось снизить затраты на десятину вначале до 280 руб., а позднее до 170 руб.

Опыт создания этого первенца степного лесоразведения внимательно изучается современными лесоводами, агролесомелиораторами разных стран. Конечно, метод Граффа был основан главным образом на эмпирическом подходе к делу. Кроме того, в то время степное лесоразведение преследовало не столько защитные, сколько прямые хозяйственные, коммерческие цели — создание в безлесном районе источника получения древесины. Это определяло предпочтительное отношение к выращиванию в степях не отдельных лесополос, а целых массивов.

Чтобы от великоанадольского опыта перейти к идее и практике создания в степях системы защитных лесных полос, понадобилась целая полоса глубоких теоретических и экспериментальных исследований по общим вопросам улучшения природы степей и их использования. Такие выдающиеся деятели отечественной науки, как основоположник науки о почве В. В. Докучаев, известный климатолог А. И. Воейков, замечательный наш теоретик степного лесоразведения Г. Н. Высоцкий и другие, работали в тех трех областях знания, которые составляли научную базу степного лесоразведения.

В. В. Докучаев разрабатывал свое учение о почвообразовательных процессах и изменениях почвенного плодородия в разных географических условиях (а также о влиянии на урожай защитных насаждений) на основе практических исследований в созданной им знаменитой позднее опытной станции в Каменной степи. Исследования эти были предприняты в поисках неотложных мер против участившихся засух и голодных годов в лесостепных губерниях страны. Обширные климатологические исследования Воейкова также сопровождались разработкой важнейших практических вопросов воздействия на окружающую природу. Высоцкий всю жизнь работал над проблемами, прямо связанными с условиями и практикой создания лесов в степи.

Серьезные исследования Докучаева и Воейкова, а также близкие к докучаевским трудам работы Костычева были выполнены еще в условиях царской России, но господство частной собственности на землю и узость интересов буржуазно-помещичьего государства помешали в сколько-либо значительных размерах развернуть в степях страны создание защитных лесных полос. Лишь после Великой Октябрьской революции появилась обоснованная возможность проведения этих работ в крупных государственных масштабах. Получив от дореволюционного периода всего 28 тыс. га защитных полос, наши лесхозы, совхозы и колхозы уже в довоенные годы расширили их площади до 400 тыс. га.

Опыт показал, что полосы в 'зависимости от лесорасти-тельных условий могут создаваться из самых различных древесных и кустарниковых пород. В этом отношении поразительно богатой школой являются полосы на полях колыбели полезащитного лесоразведения — Института им. В. В. Докучаева в Воронежской области. Здесь перед вами полосы самых различных конструкций, со всевозможным смешением и сочетанием древесных пород, разной степени ажурности, на самых различных расстояниях друг от друга. Невдалеке от первых полос, заложенных В. В. Докучаевым и Г. Ф. Морозовым в конце прошлого века, стоят лесополосы, созданные нашими современниками, сотрудниками здешнего института.

В представлении большинства людей полезащитные полосы обычно рисуются в виде однообразных зеленых лент из древесных и кустарниковых насаждений, возвышающихся над полем не более чем на 3—5 м. Прибыв в Каменную степь, вы навсегда освободитесь от этой ошибки. Особенно интересна полоса № 40, состоящая из 8 или 10 опытных участков с резко различным смешением древесных пород (дуб с ясенем, дуб с березой, дуб с липой и т. д.). Но, пожалуй, более всего вас поразит то, что здесь не 3—5-метровые заслоны от ветров, а живые «крепостные стены» большей частью 20—25 м высоты. Нередко это кулисы настоящих дубрав с пестрым подлеском, многоголосым певчим населением и даже с грибами и дикорастущими ягодниками. Полоса № 34 была заложена в 1899 г. профессором Г Ф. Морозовым из саженцев только четырех древесных пород — дуба, липы, ясеня и черемухи. А к настоящему времени в нее самостоятельно перебрались еще 40 древесных и кустарниковых пород!

Теперь полосы создают из заранее выбранных пород. Дуб, береза, ясень, клены различных видов, вяз обыкновенный, вяз мелколистный, гледичия, сосна, груша, лещина, смородина, жимолость, шиповник, лох, скумпия, аморфа и другие — вот основные породы, которые рекомендуется использовать в разном сочетании для разных районов.

Особенно большой размах получила эта работа в 1949—1951 гг. Было заложено несколько крупных государственных лесных полос по трассам: Чапаевск — Владимировка, Пенза — Каменка, Саратов — Астрахань и др. Широкими зелеными лентами простираются эти госполосы вдоль водоразделов наших крупнейших рек и на сотни километров уходят в марево степной дали.

Вот что рассказывалось об одной из таких полос в «Правде»: «Пышной зеленой стеной встают деревья перед изумленным путником. Четырьмя широкими шестидесятиметровыми лентами убегают они вдаль, образуя красивую живую изгородь. Эта трасса созданной здесь 600-километровой государственной лесной полосы Чапаевск — Владимировка. Общая площадь посадок только на территории Саратовской области превысила девять тысяч гектаров. Соорудить ее в сухих степях Заволжья, вдали от рек, в условиях безводных водоразделов — значило решить одну из интереснейших агролесомелиоративных проблем.

Посадки, проведенные здесь коллективом Пугачевского лесхоза, заняли три тысячи гектаров. Прижились дуб — одно из самых прочных и долговечных растений, береза —эта извечная жительница северных и западных районов страны, вяз, клен, вишня, золотистая смородина...

Вместе с директором лесхоза Н. Л. Данильцевым мы проехали около 150 километров вдоль трассы и все время ощущали свежесть лесной полосы. Деревья, трепеща на ветру листьями, идут в рост там, где сотни лет лежала безлесная знойная степь» 59.

Площадь всех созданных государственных полос достигает 86, из них на берегах рек — 39 тыс. га.

Одни государственные лесные полосы, конечно, не защитят степи от засух и суховеев, не остановят стремительные потоки горячего воздуха, вертикальное сечение которых в несколько раз превышает высоту деревьев. Реальными зелеными заслонами они могут стать лишь в системе обширной сети защитных полос, т. е. в сочетании с небольшими полезащитными приовражными лесами, колками и другими насаждениями.

Сеть защитных полос различных конструкций, созданных с учетом рельефа места, удаленных друг от друга на требуемое расстояние, это не столько механический заслон от горячих ветров, сколько своеобразная воздушная ловушка, основанная на температурной разнице различных слоев воздуха, механических (препятствиях в приземном слое, вертикальном и турбулентном движении воздуха над полосами. Чтобы система полос была максимально эффективной, полосы нельзя создавать где попало, применяясь к сложившемуся устройству земель. Наоборот, поля должны планироваться применительно к оптимальному размещению полос. Государственные полосы призваны служить как бы основной несущей конструкцией всей сети защитных лесных полос, создаваемых на полях колхозов и совхозов.

В настоящее время в степных и лесостепных районах нашей страны имеется более 700 тыс. га полезащитных полос. Чтобы увидеть, как преображаются степи, перетянутые зелеными лентами защитных полос, достаточно полететь на самолете через Украину, Воронежскую и Орловскую области. С высоты хорошо видна та большая организованность, какую внесли лесозащитные полосы в наши житницы. И это относится не только к их внешнему виду. Защищенные полосы стабилизируют условия земледелия, приучают тружеников полей смотреть далеко вперед, бороться за дополнительные центнеры урожая. Но под крыльями самолета вы увидите и другое: проплывут огромные поля, вдоль и поперек изрезанные рыжими извилинами и усами оврагов и балок. Все они тоже ждут зеленой защиты.

В последние два-три десятилетия проводились массовые исследования по борьбе с водной и ветровой эрозиями почв. При этом во многих странах ученые и практики пришли к твердому убеждению, что лесные насаждения играют огромную и в большинстве случаев незаменимую роль как в профилактической защите почв, так и в последующем залечивании ран, наносимых им стихийными силами природы. Правда, в борьбе с водной эрозией почв наряду с рациональной агротехникой и лесонасаждениями могут широко применяться также некоторые инженерные средства. Но для борьбы с суховеями и с ветровой эрозией в распоряжении науки и техники, кроме рациональной агротехники и системы полезащитных насаждений, пока в сущности ничего нет.

Защитные лесонасаждения могут и должны создаваться не только из лесных пород. В ряде районов к ним можно добавлять дикие и культурные плодовые деревья, оре-хоносы и всевозможные ягодники. Ценный опыт в этом направлении накоплен на опытных станциях в Аршань-Зельмене и Дженебеке.

Защитные лесонасаждения способствуют выращиванию хороших урожаев не только своими ветрозащитными и влагорегулирующими свойствами. Как установлено многими исследователями, жизненные процессы в том или ином районе развиваются тем лучше и интенсивнее, чем богаче и многообразнее представленные в нем флора и фауна. Обилие флоры и фауны обычно уменьшает или предотвращает внезапное размножение налетевших вредителей, массовое распространение болезней и т. п. Например, птицы, заселяющие полосы, могут сыграть неоценимую роль в борьбе с вредными насекомыми. Характерно, что в Англии полезащитные полосы, известные больше под названием живых изгородей, заслужили признание именно как элемент общего биологического благоустройства сельскохозяйственных угодий.

И все эти функции лес выполняет, не требуя никаких дополнительных затрат на содержание насаждений. Вот почему применение леса в целях повышения плодородия земель оказывается особенно выгодным. Если говорить на языке экономики, то защитные насаждения можно отнести к тому типу средств производства, которые на рубль капиталовложений требуют минимальных эксплуатационных расходов.

Будучи однажды высажены и выращены до возраста, при котором леса могут нести защитную службу, они включаются в цепной процесс кругооборота веществ в природе и действуют в течение многих лет как бы автоматически, мобилизуя благоприятные природные силы на создание высоких урожаев. подобно тому как река, однажды остановленная плотиной, десятилетиями дает почти даровую энергию, так и лес, однажды выращенный, действует как сила природы, требующая лишь незначительных издержек на уход. Но и они окупаются стоимостью используемой древесины.

Защитные лесонасаждения — серьезный источник древесного сырья для местных нужд. В Каменной степи, заняв под защитные лесонасаждения 10—12% всех закрепленных земель, в течение ряда лет получают в среднем 470 бревен, 3720 жердей, 4 тыс. складочных кубометров хвороста, 1630 складочных кубометров дров. Некоторые породы деревьев, растущие вдоль сети оросительных каналов Узбекистана, ежегодно откладывают кольца прироста на 50—60 мм. По мнению специалистов, из этих насаждений можно создать целые рощи, способные через 10—15 лет дать с 1 га сотни кубометров деловой древесины.

Проведение таких работ — задача не одних лишь лесных органов. В них должны принимать участие и местные жители. К этому призывают не только масштабы, большая разбросанность и самый характер предстоящих работ. Здесь есть и другая, не менее важная эстетическая и моральная сторона. Кто посадил и вырастил в жизни хоть одно дерево, тот знает и меру затрачиваемого на это труда, и огромное душевное удовлетворение при виде дерева, раскинувшего свои зеленые ветви. Поэтому нет лучших ценителей леса, чем люди, вырастившие его. Мы стоим перед грандиозными свершениями. На широкую безлесную степь советский человек, словно добрый волшебник, накинет легкую кружевную скатерть, искусно сотканную из живых лент лесных полос. Степь превратится в новую форму угодий, в систему полей с обильными и устойчивыми урожаями. Появится много садов.

Сад прекрасен везде. А в безлесных районах, среди малоуютного окружающего ландшафта, его белая кипень весной и благоухание в дни созревания плодов вызывают чувство радости и волнения. Но главное, разумеется, — в экономическом значении садов.

Каждому из нас знакомы рассказы о путешествиях по пустыням. Читая их, мы всякий раз мысленно переживаем муки полуживых людей, нещадно палимых солнцем, и обманчивую их радость при виде миража, и величайшее счастье тех, кому удавалось добраться до зелени и воды оазиса. Конечно, степь — это не тропическая пустыня, и поля, защищенные лесными полосами, не станут только оазисами. Но пока, направляясь, например, в июльскую жару через открытую Каменную степь к обновленным полям на участках Института земледелия им. В. В. Докучаева или по Сальской степи в совхоз «Гигант», с какой радостью после изнурительного пути по раскаленной степи встретите вы первую гряду лесных полос, зеркало пруда в ложбине, чередование лесонасаждений с полями севооборота.

Вспомнив же, что система окружающих вас условий земледелия помогает передовой агрономической науке подчинять силы природы, вы не удивитесь, почему здесь выше, гуще и колосистее хлеба и почему здесь собирают двойные, тройные урожаи.

В южных районах страны мы оказываемся лицом к лицу с бесконечными далями сухих степей, полупустынь и песчаных пустынь. В Советском Союзе около 80 млн га бугристых подвижных и частично заросших песков и, кроме того, свыше 150 млн. га песчаных земель. Даже в таком хорошо освоенном и благодатном крае, как низовья Дона и его притоки, пески занимают более 1 млн. га, в низовьях Волги — 200 тыс. га.

Земли эти пока практически почти не используются. Между тем работники Всесоюзного научно-исследовательского института агролесомелиорации (ВНИАЛМИ) в результате многолетних исследований установили следующее. Если на песчаных массивах юго-востока (Придонских, Приволжских, Терско-Кумских и Прикаспийских) общей площадью 3 млн. га создать сеть защитных и массивных лесных насаждений и применить правильную систему использования почвы, внося в нее необходимое количество удобрений, можно будет ежегодно получать 3 млн. куб. м древесины, 1 млн. т винограда, 2,5 млн. т арбузов и других бахчевых культур, 675 тыс. т зерна, 12 тыс. т шерсти и 85 тыс. т мяса.

Как тут не вспомнить знаменитые строки Михаила Васильевича Ломоносова из «Слова о пользе химии», который еще в 1751 г., как бы раздвигая толщу веков, писал: «Веселитель, места ненаселенные; красуйтесь, пустыни непроходимые: приближается благополучие ваше. Умножаются очевидно племена, и народы поспешнее прежнего распространяются. Скоро украсят вас великие городы и обильные села. Вместо вояния зверей диких наполнится пространство ваше гласом веселящегося человека и вместо терния пшеницею покроется» 60.

Мечты Ломоносова еще не сбылись. Но они сбудутся.

Мне вспоминается заседание Технического совета бывш. Главного управления полезащитного лесоразведения, проходившее 24 апреля 1951 г. На нем обсуждался один из проектов орошения сухих степей и полупустынь. Докладчик М. М. Крылов предлагал засадить несколько миллионов гектаров избыточно увлажненных земель в бассейнах рек северного океанического стока ветлой. Так как взрослая ветла за год способна испарить в атмосферу до 100 т воды, водяные пары, накапливаемые таким образом в атмосфере избыточно увлажненных районов севера, естественными воздушными потоками будут переноситься на юг и выпадать в сухих степях и полупустынях живительными дождями.

С первого взгляда, пожалуй, могло бы показаться удивительным, что фантазию докладчика внимательно слушали серьезные и очень занятые люди. Но стоило только подумать о невероятной сложности проблемы, как становилось понятным стремление специалистов ухватиться за любую новую идею, помогающую ее решению.

Проблема эта исключительно сложна не только по характеру необходимых мероприятий, но и с экономической точки зрения. Допустим, что современные возможности ирригации и мелиорации, химии и защитного лесоразведения, техники и агротехники обработки почв позволяют осваивать наши сухие степи и пустыни. Но надо еще подсчитать, что в данных условиях выгоднее — затратить средства на освоение и последующую эксплуатацию безводных земель в безлюдных районах или на повышение плодородия давно используемых земель лесостепи, нечерноземного центра и др.

В связи с этим расскажем о совхозе «Московский» в Есильском районе Целинного края. Его основали москвичи в 1954 г. Здесь никогда не было лесов; это простирающиеся от горизонта до горизонта степные земли с темно-каштановыми почвами, край древнего кочевья и недавнего отгонного животноводства, край изобилия солнца и недостатка влаги. Годовые осадки здесь составляют в среднем всего 234 мм. Нелегко в таких условиях использовать плодородие земли. Не выпадут в нужную пору спасительные дожди — не соберешь урожая сам-один. Все зависит от милости ее величества природы.

Вот почему в совхоз вскоре приехала еще одна группа москвичей — сотрудников Академии наук СССР, задавшихся целью помочь целинникам вырваться из-под власти природных случайностей. Через полгода в «Московском» начал работать постоянный опорный научно-исследовательский пункт Института леса АН СССР (ныне Институт леса и древесины Сибирского отделения Академии наук СССР). По сути же, это была небольшая научная ячейка самого совхоза: все здесь делалось силами совхоза, на его средства.

Прошло восемь лет трудного единоборства с каверзами плодородной целинной земли. Работники совхоза с помощью сотрудников опорного пункта в труднейших условиях создали защитные полосы. И теперь каждого приезжающего на земли этого далекого совхоза приветливо встречают многорядные полосы молодых тополей, березок, кленов, вязов, перемежающиеся с полями пшеницы. Одна из главных полос совхоза тянется на 9,2 км, а общая площадь всех защитных насаждений достигает 150 гя, Под жарким полуденным солнцем Целинного края, почти не отбрасывая тени, стоят зеленокудрые красавцы-тополя. За 6—7 лет они поднялись на 5—6 м, т. е. на высоту одноэтажного дома; за тополями тянутся березы и вязы, достигшие в том же возрасте трех с лишним метров. Условия защитной службы и скудость влаги в почве заставили ученых и лесоводов не очень увлекаться густотой посадок: на 1 га здесь засажено в среднем лишь 1000—1500 деревцев.

Каковы же результаты службы этих полос? В очень засушливом 1963 г. на участках, защищенных лесными полосами, удалось собрать по 5—6 ц зерна с 1 га.

При обычных погодных условиях эти 5—6 ц составляют прибавку к 10—12 ц, получаемым в открытой степи.

Одновременно с лесными полосами совхоз вырастил невиданный в тех краях фруктовый сад на площади 35 га, который уже дает урожай.

С каждым годом в нашей стране полезащитному лесоразведению уделяется все большее внимание. В настоящее время предполагается увеличить площадь полезащитных полос с 700—800 тыс. га до 3—3,5 млн. га. Это потребует постепенного увеличения объема ежегодных облесительных работ на полях колхозов и совхозов до 150—170 тыс. га. При таком объеме работ в некоторых республиках — на Украине, Армении и в ряде южных областей РСФСР создание всей системы полезащитных насаждений будет завершено через 8—10 лет.

Большие посадки будут проведены по оврагам и балкам. Общую площадь таких насаждений следовало бы довести до 1,5 млн. га. Это позволит приостановить процессы эрозии на площади около 50 млн. га и создаст значительные ресурсы древесины для местных нужд. Наконец, площадь лесонасаждений на песках нужно увеличить примерно до 1,8 млн. га. В результате появятся и тут существенные ресурсы древесины, а сельское хозяйство получит для своих нужд значительные ныне не используемые земли.

Решением партии и правительства уже на 1968— 1970 гг. предусмотрены закладка 324 тыс. га полезащитных полос и облесение 827 тыс. га оврагов, балок и других неудобных земель. На эти цели выделяются крупные материальные средства.

Осуществление всех видов лесовосстановительных и лесокультурных работ приведет к значительному увеличению лесистости отдельных областей и районов. По имеющимся расчетам, лесистость районов Поволжья возрастет с 7,7 до 10,3%, Украинской ССР — с 10,3 до 14,5%, Узбекской ССР — с 11,5 до 14,2% и т. д. Если же лесо-культурные и лесовосстановительные работы будут проводиться под знаком повышения продуктивности лесов и дополнятся другими направленными на это мероприятиями, многие ныне лесодефицитные районы уже через 15— 20 лет станут способными покрывать за счет созданных ресурсов существенную часть своей потребности в древесине.

Разумеется, создание лесных полос и массивов в безлесных степях и пустынях — дело не простое. Прежде всего оно требует немалых средств. Даже при современной механизации создание 1 га защитных лесов обходится в лесостепной зоне в 70—80 руб., а в южных районах, на тяжелых почвах и на орошаемых территориях — 100— 150 руб. и более.

Однако главная сложность не в этом. В нашей стране, где ежегодно обрабатывается более 200 млн. га посевной площади, вполне возможно посеять и посадить лес на 2—3 млн. га. Но при этом требуется тщательность, последовательность и высокая организованность. Опыт же последних лет показывает, что созданию полезащитных полос мешали недостаток дисциплины и выдержки в проведении работ на местах, микроб злополучной штурмовщины и субъективизма, недооценка значения создаваемых насаждений и необходимости глубокого агробиологического и лесоводственного обоснования посадок.

В 1949 г. в № 5 журнала «Агробиология» появилась статья «Посев полезащитных полос гнездовым способом». Вскоре она вышла отдельной книжечкой, неприметной с виду, но имеющей силу закона для всех, кто участвовал в полезащитном лесоразведении. Автором ее был Т. Д. Лысенко. В ней говорилось: «Рекомендуется в первые два года жизни лесополосы сплошь покрывать ее посевом сельскохозяйственных культур... этим самым будет полностью ликвидирована необходимость полок от сорняков, хотя бы и с небольших полосок на лесопосевах, и... в первые 5—10 лет своей жизни дубки при указанном способе будут намного более развитыми, нежели за тот же период времени дубки, получаемые в лесополосах из одно-двухлетних саженцев, взятых из питомника». И делался вывод: «...для создания лесополосы гнездовым способом потребуется всего 4—5 человеко-дней».

Кого могла не увлечь такая легкая возможность создать долговечные полосы из дуба столь простым способом! К тому же автор прямо уверял, что «каждый колхоз и совхоз уже весной может намного превысить план закладки лесополос путем гнездовых посевов».

Было предано анафеме столетиями проверенное указание лесоводственной науки о том, что для создания хороших лесных полос и вообще лесов недостаточно посадить и посеять их, а надо обеспечить ежегодный трех-четырехкратный уход за почвой и культурами в течение 3—4—5 лет. Это не замедлило вызвать другую, более существенную ошибку. Исходя из возможности создавать полосы с затратой всего 4—5 человеко-дней на 1 га, сельскохозяйственные органы и колхозы задались целью в три-четыре года выполнить программу, принятую на десятилетие. И колхозы при плане ежегодных посадок, скажем, на площади 10 тыс. га стали сажать на второй год 20 тыс. га, на третий — 40 тыс. га и т. д. Но законы природы обойти не удалось. Оказалось, старые лесоводы были правы — без ухода не получалось ничего. В результате район, располагавший трудовыми ресурсами для посева и посадок леса и ухода за ним на 10 тыс. га, неожиданно очутился во власти геометрической прогрессии. На втором году ему после посадок 20 тыс. га надо было обеспечить уходом и эти 20 тыс. га и прошлогодние 10 тыс. На третьем году потребовалось, помимо посадок на 40 тыс. га, охватить уходом 40 тыс. га текущего года, 20 тыс. га прошлого года и 10 тыс. га первого года... И так далее. По всей стране такие площади измерялись уже сотнями тысяч гектаров.

Неоправданная торопливость явилась одной из важных причин того, что план создгния большой сети полезащитных насаждений, принятый партией и правительством в 1948 г., не был выполнен. Больше того, созданные полосы во многих случаях не дали нужного эффекта. С агрономической точки зрения очень серьезным недостатком проводившихся работ была недооценка роли минеральных и органических удобрений, односторонняя ориентация на травопольную систему земледелия.

Хотя последствия неудач с полезащитным лесоразведением страна ощущает еще до сих пор, причины их устранены, хорошо изучены. Теперь лесополосам открыты широкие перспективы.