Русский лес во власти времени

Лесные богатства, как мы видели, распределены по лику нашей земли очень неравномерно и по количеству и по качеству. Это следствие или выражение власти земли над лесом. Но еще большую власть имеет над ним время. Теряют сейчас свое буквальное значение такие понятия, как «дары леса», «зеленая кладовая природы», ибо в наш век на большей части освоенных пространств земли лес дает только то, что создается под контролем человека, по его инициативе, его трудом.

Русский лес во власти времени

С этой точки зрения нынешнее лесное хозяйство все больше приближается ко всякой иной отрасли современного хозяйства. В нем, как и всюду, все ощутительнее начинает действовать формула: «Что посеешь, то и пожнешь». Вместе с тем лесное хозяйство как отрасль производства имеет одну чрезвычайно важную неприятную особенность — очень длительный период произрастания деревьев. Один оборот лесного хозяйства занимает время, достаточное для 80—150 оборотов сельского хозяйства и 15—18 тысяч циклов в производстве автомобилей.

Жизнь лесного хозяйства, сельского хозяйства и промышленности движется как бы по часовой, минутной и секундной стрелкам. Подобно тому как мы зрительно не улавливаем движение часовой стрелки, изменения в лесном хозяйстве незаметны для одного поколения. Улучшение или ухудшение воспроизводства леса обнаруживается через десятилетия или даже века. Человек, вырубающий лес, не считаясь с последствиями, может прожить долгий век и все же не стать свидетелем этих последствий, а лесовод, выращивающий лес, в большинстве случаев умирает, не дождавшись плодов своего труда.

Так, еще в 40-х годах прошлого столетия на северном участке Лисинского учебно-опытного лесничества Петербургского лесного института (ныне Лесотехническая академия им. С. М. Кирова) под руководством лесовода капитана Войнюкова были произведены опытные посадки сосны на предварительно осушенных торфяных болотах. Теперь здесь работают ровесники внуков и правнуков Войнюкова, но окончательного результата заложенных опытов надо ждать еще 20—30 лет. Судьба лесов зависит не от одного поколения. Мы отвечаем за лес не только с точки зрения сегодняшних задач народного хозяйства, но и перед судом людей будущего. Вырубается лес, и нет больше тени, бросаемой им на зелень опушек. Но остается часто другая тень — следы беззаботного отношения к будущему, тень прошлого на настоящее. И поколения нередко только по косвенным признакам узнают о прошлом облике тех или иных районов земли. Так, профессия плотника, названная в древнеперсидских памятниках культуры раньше всех других, говорит нам, что некогда и там зеленели леса.

В наше время редко кому приходилось бывать в девственном лесу. Но некоторое отдаленное представление о нем можно получить, войдя в густую чащу любой пригородной рощи при закате солнца, когда постепенно исчезают солнечные блики и под кронами деревьев сгущается тревожный вечерний сумрак. В мир полузабытых сказок, былин и преданий уносит в этот час воображение человека. Таинственным храмом природы кажется знакомая роща, и в шелесте листвы слышится голос вечности.

С исторической точки зрения сравнительно недавно, всего лишь пять-шесть столетий назад, непроходимые чащи девственных лесов подходили почти к самой Москве. Историк В. О. Ключевский, ссылаясь на записки иностранных послов и путешественников, рассказывает, как трудно было проникнуть в Москву или выйти из нее окольными путями; приходилось держаться больших дорог, чтобы «не зайти в непроходимые лесистые или болотистые места». Недаром, замечает Ключевский, крымские татары называли леса Московского государства «великими крепостями».

Присмотримся внимательнее к данным о пространственном распределении лесов, взятых в целом по стране. Более 70 % наших лесов произрастает за Уралом, где живет лишь 1/5 часть населения, и наоборот, менее 30% лесов приходится на европейскую часть, где живет 80% населения. Но и в европейской части леса распределены в высшей степени неравномерно. В северных и северо-восточных районах они занимают до 60—70% территории, на юге же, например в Ростовской области, лесистость снижается до 0,7%. Разница в 100 раз! И под Москвой уже давно не осталось лесов, некогда поражавших своим суровым величием английских и греческих путешественников.

Огромная территория европейской части СССР, где сосредоточена основная наша промышленность, еще задолго до Великой Октябрьской социалистической революции осталась без достаточных запасов леса. При этом нельзя забывать, что по обе стороны от Южного Урала имеются громадные, испокон веков малолесные и безлесные пространства: степи, пески, полупустыни, пустыни. Вследствие обезлесения и не преодоленного еще отставания воспроизводства лесов от общих темпов развития экономики многие некогда лесные районы нашей родины уже давно начали ощущать лесной голод — голод в древесине, ослабление гидрологической, почвозащитной и иной подобной роли лесов, грозящее засухами, обмелением важнейших водных магистралей, если не навсегда, то на какой-то длительный период, снижением урожайности наших лучших земель.

Говоря об уменьшении площади лесов в нашей стране, мы не касаемся причин естественноисторического характера. Мы говорим об изменениях лесистости, вызываемых социально-экономическими причинами. Но и с этой точки зрения происшедшее уменьшение лесных площадей в некоторых экономически развитых районах нашей страны нельзя считать лишь следствием чьего-либо недосмотра и тем более следствием отдельных недостатков ведения лесного хозяйства в наше время. Процесс этот отражал особенности развития всей экономики страны, всего общественного строя.

Нельзя согласиться и с автором «Русского леса» — профессором Ф. Арнольдом, написавшим свою книгу девяносто лет назад и искавшим причину истребления лесов в некой «психологической двойственности отношения к лесу со стороны русского общества». Под «психологической двойственностью» он понимал совмещение противоположного отношения к лесу: многие люди, защищая лес, в то же время были безразличны к его судьбе. Он писал: «Есть какая-то ложь, натянутость, искусственность в нашем отношении к лесу... в силу каких-то неуловимых причин мы недостаточно ценим и не так обращаемся с ним, как бы следовало»²⁸.

Ф. Энгельс в письме к Н. Ф. Даниельсону, имея в виду Россию, писал: «Что касается обезлесения, то оно является не в меньшей степени, чем разорение крестьянства, одним из жизненных условий буржуазного общества»²⁹. Значит, происшедшее уменьшение лесов во многих районах нашей страны — это прежде всего тяжелые следы прошлого, когда экономика России, по словам В. И. Ленина, страдала «и от капитализма и от недостатка капитализма».

Зарождение государственного лесного хозяйства в России принято обычно связывать с реформами Петра I. Между тем известно, что первые шаги в этом направлении начали предприниматься в России задолго до Петра, еще в период укрепления Московского государства. Особенно большой размах они приобрели в связи с сооружением и содержанием в XII—XIV веках огромного засечного хозяйства, расположенного полукольцом на юго-востоке от Москвы и скрывавшего за густой чащей деревьев мощные военные укрепления. Однако, несомненно, мероприятия Петра в области лесного дела, как и в других областях, далеко превзошли все, что было на Руси до него. При Петре жил первый русский общественный деятель, столь много думавший о судьбах лесного хозяйства,— Иван Посошков, автор известной книги «О скудости и богатстве». Немало ценных начинаний и оригинальных мыслей в области лесного дела знала также послепетровская Россия. Лесом занимались министры Е. Ф. Канкрин, П. Д. Киселев, известный государственный деятель М. М. Сперанский, много любви и знания отдал лесу крупнейший для своего времени экономист Н. С. Мордвинов, состоявший в течение длительного периода председателем «Вольного экономического общества» и основавший вместе с лесоводами знаменитый «Лесной журнал».

И до Петра, и при нем, и после него русское лесное дело шло самобытным путем. Легенда о том, будто все новое и ценное в лесоводстве рождалось только на Западе, — не более чем выдумка некой части дворянской профессуры, не ценившей свое, родное. Совершенно оригинальными представителями науки о лесе были А. Ф. Рудзкий, М. К. Турский, Г. Ф. Морозов, Г. Н. Высоцкий и др. Конечно, многое в их трудах давно устарело, но это не умаляет их заслуг.

Русская лесоводственная и лесоэкономическая науки еще ждут своих исследователей. Но несомненно, что в России никогда не было недостатка ни в государственных деятелях, ни в представителях науки и общественной мысли, заботившихся о судьбах национального лесного хозяйства. Но законы экономического развития феодализма и капитализма оказались сильнее воли и желаний отдельных государственных деятелей и любителей леса. Барон В. Врангель, автор книги по истории лесного законодательства в России, которого нельзя упрекнуть в недостатке верноподданнических чувств, писал в 1841 г.: «...но, к несчастью, все мудрые меры правительства не могли спасти лесов от истребления и не вели к достижению предполагаемой цели... принимаемые правительством меры к улучшению, разведению и возобновлению лесов не удавались»³⁰.

Капиталистам было невыгодно вкладывать средства в лесоводство: капитал «завязывался» на слишком длительный срок. Между тем развивающаяся капиталистическая индустрия требовала все большего количества лесоматериалов. Не удивительно, что в течение всей эпохи капитализма леса систематически истреблялись и сводились без всякой заботы об их восстановлении как частными владельцами, так и казной. «Казна держит в своих руках леса отнюдь не ради их культивирования, а исключительно в интересах фиска — ради доходов», — писал в 1910 г. Д. П. Корницкий в своей брошюре с весьма характерным названием «Гибнущие леса»³¹. Именно узкофискальные цели и невозможность какого бы то ни было плана в ведении лесного хозяйства буржуазно-помещичьей России привело к тому, что леса ее мало-мальски промышленных районов оказались к моменту Великой Октябрьской революции сильно истощенными.

В нашем социалистическом лесном хозяйстве нет объективных причин, вызывающих стихийную вырубку леса. Опираясь на экономические законы социализма, мы имеем возможность сознательно направлять и регулировать развитие леса, сочетая растущие нужды народного хозяйства в древесине с задачами воспроизводства лесов и улучшения самого лесного хозяйства. Для этой цели государство ежегодно выделяет сотни миллионов рублей. И если в промышленных и густонаселенных районах нашей страны леса еще не избавлены от нерачительного, беспечного отношения к ним, от рубок в ущерб будущему, то причины этого заключаются в одной части в недостатках организационно-хозяйственной работы в области лесного дела, а в другой — в недостаточно бережливом отношении к лесам со стороны многих и многих людей, пользующихся их благами. Бедой лесных работников в районах наибольшего потребления леса (юг, юго-запад и центр страны) является растущее несоответствие между лесными ресурсами и потребность в древесине внутри географических и экономических районов страны. Значительно углубило эту диспропорцию и фашистское нашествие, когда оккупанты нанесли ущерб 20 млн. га леса в юго-западных и западных районах, а также в некоторых центральных областях Союза. Теперь все это позади. Наша страна с успехом залечила большие и малые раны войны. Крупные восстановительные работы были проведены также в лесном хозяйстве.

Ныне советское лесное хозяйство, как и все отрасли экономики, поставлено на службу величественной программе создания материальной базы коммунизма, делу обеспечения в стране высокого уровня экономики. Основные конкретные задачи его таковы: бесперебойное удовлетворение растущих нужд страны в древесине на основе рационального использования лесных ресурсов, организация разумного использования всех дополнительных ценностей леса, всемерная интенсификация лесного хозяйства, обеспечение постоянного количественного умножения и качественного улучшения лесов на всех сохраняемых под лесом землях с максимальным увеличением экономической эффективности лесохозяйственных мероприятий. Наше лесное хозяйство по уровню развития должно стать первым в мире.

Об этих задачах мы вкратце и расскажем ниже. Но прежде обратимся к некоторым моментам развития нашего лесного хозяйства, взятого в социально-экономическом аспекте.

Развитие лесного хозяйства и всего лесного дела в нашей стране органически связано с судьбами родины, с особенностями ее исторического пути, со сменой форм общественной жизни, с ее хозяйственным и культурным подъемом. Пользование лесом и лесными материалами было одним из жизненных условий народа и страны и в те далекие времена, когда Русь только что получила государственность, освободившись от ханского ига и монгольских набегов, и в эпоху петровских реформ, и в период господства капитализма. Не обойтись без леса и в век социализма.

Что говорить, прошлое нашего отечества в деле использования даров природы перед нынешним поколением виновато во многом. Оно оголило и обрекло на лесной голод огромные пространства в средней полосе и в западных районах страны, оно высушило и сделало мелководными тысячи рек и речек, допустило в обезлесенные районы злые силы природы — эрозию, засухи и пр. Но в эту же эпоху непрерывно умножалось население, строились для него из леса дома, выплавлялись на древесном угле железо и сталь. За счет средств, вырученных от продажи леса и добытой в лесу пушнины, приобретались за рубежом машины и аппараты, закладывались основы отечественной индустрии.

Особенно широкое применение получали дары леса в годы войн.

Не случайно леса постоянно находились в поле зрения как прогрессивных деятелей нашей Родины, так и противников прогресса. Глубоко интересовался вопросами лесного хозяйства и лесной промышленности В И Ленин. Еще в конце прошлого века, показывая в знаменитом труде «Развитие капитализма в России» особенности лесной промышленности того периода, Владимир Ильич отмечал быстрый ее рост, связанный со строительством городов и железных дорог, вздорожание цен на лесные материалы и хищнический характер пользования лесами. В. И. Ленин назвал лесную промышленность одним из необходимых условий роста крупной машинной индустрии и весьма характерным спутником ее роста. Будучи организованной чисто по-капиталистически, лесная промышленность России давала большие прибыли промышленникам. Но это достигалось не за счет технических усовершенствований, а путем нечеловеческой эксплуатации рабочих. «Лесные работы,— указывал В. И. Ленин,— принадлежат к наиболее дурно оплачиваемым; гигиенические условия их отвратительны, и здоровье рабочих подвергается сильнейшему разрушению; положение рабочих, заброшенных в лесную глушь, наиболее беззащитное»³², и в этой промышленности царит во всей силе кабала.

Огромную ценность для понимания лесного дела в России представляют также замечания и указания В. И. Ленина о лесном хозяйстве и лесоистреблении в Сибири. Цитируя брошюру бывшего чиновника лесного ведомства A. И. Комарова, работавшего в Минусинском крае, B. И. Ленин отметил правильность его слов о том, что казенное лесное хозяйство в Сибири фактически было формой расхищения и разгрома тамошних лесов. Ленин приводил следующее характерное свидетельство сибирского лесничего: «...Очень ценная сосновая дача съедена начисто сосновым шелкопрядом. Когда началось повреждение, лесничий должен был писать бумагу об ассигновании кредита. Пока шла переписка и сношение с Питером, лес пропал...»³³

В. И. Ленин вникал в такие детали лесного хозяйства, как устройство лесов, но писал об их устроенности в условиях капитализма, беря само понятие «устроены» в кавычки. Он помнил о лесном хозяйстве даже в те исторические дни, когда непосредственно руководил подготовкой Октябрьской революции. В работе «Задачи пролетариата в нашей революции», написанной накануне захвата власти рабочим классом и сыгравшей громадную роль в октябрьских событиях, В. И. Ленин наряду с требованиями национализации всех земель, а, следовательно, и лесных богатств, выдвинул практические задачи организации охраны лесов будущей государственной властью.

Эта работа Ленина писалась, как известно, на квартире М. Ф. Фофановой, где он скрывался от ищеек Временного правительства. Рассказывая в своих воспоминаниях об этих днях жизни Владимира Ильича, Фофанова сообщает о заинтересовавших его книгах, в частности, о книге В. Н. Сукачева о лесных болотах³⁴.

Задачи охраны лесов и использования заболоченных земель вскоре после победы Октябрьской революции получили подтверждение в ряде декретов Советского правительства, подписанных В. И. Лениным. Известным «Декретом о земле» все леса были национализированы. В апреле 1918 г. Совнарком издал специальное обращение ко всем Советам рабочих, крестьянских и солдатских депутатов. В нем, в частности, говорилось: «Наследие несчастной войны оставило громадные площади оголенных мест, которые необходимо, в интересах народа, немедленно засадить и засеять лесом...

Леса не составляют собственность ни сел, ни уездов, ни губерний, ни областей, представляют собой общенародный фонд и ни в коем случае не могут подлежать какому-либо разделу и распределению ни между гражданами, ни между хозяйствами...

Лесных специалистов нельзя заменить другими без ущерба для леса и тем самым — для всего народа: лесное хозяйство требует специальных технических знаний»³⁵.

Через месяц после этого обращения вышел специальный декрет о лесах (известный под названием Основного закона о лесах), подписанный В. И. Лениным и Я. М. Свердловым. В нем определялся весь порядок пользования лесами и воспроизводства их в Советском государстве. Основные идеи и положения этого декрета сохраняют принципиальное значение до сих пор.

Исключительно важно и указание В. И. Ленина о развитии лесозаготовок, данное несколько позже. В 1921 г. в статье «Об едином хозяйственном плане» В. И. Ленин, цитируя «План электрификации РСФСР», писал, что «увеличение заготовок леса и сплава его за границу могло бы дать при таких условиях „до полумиллиарда валютных рублей в год в ближайшее же время"», что «„ежегодная выручка за северный лес может в ближайшие же годы достигнуть величины нашего золотого запаса"»³⁶. В то же время В. И. Ленин считал, что эти возможности реальны только в том случае, «если мы сумеем, конечно, перейти от разговоров о плане к изучению и применению действительно разработанного учеными плана»³⁷. Коснувшись лесного хозяйства в связи с обсуждавшимся тогда вопросом о концессиях, он писал: «Для того чтобы охранить источники нашего сырья, мы должны добиться выполнения и соблюдения научно-технических правил. Например, если речь будет идти о сдаче леса, то надо предусмотреть, чтобы правильно велось лесное хозяйство»³⁸.

Фотокопия предписания СНК от 5 апреля 1918 г.

Внимание и интерес Ленина к лесным делам в стране, помимо исторического и практического значения по каждому из затронутых им вопросов, ценны для нас как поучительный пример заботливого отношения государственного деятеля к лесам, глубокой и разносторонней экономической оценки их значения в жизни народа при разных социальных условиях. Ленинские идеи экономической организации лесного хозяйства в ходе Октябрьской революции и после ее победы утверждались в сложных условиях, в острой идеологической борьбе с представителями чуждых и враждебных сил. Борьба эта шла и среди лесоводов-практиков и в научных кругах. В наше время, когда партия с особой силой требует высоко держать знамя марксистско-ленинской идеологии, полезно вспомнить некоторые факты из прошлого.

В 1917 г. между Февральской и Октябрьской революциями в Петрограде прошли два Всероссийских съезда лесоводов. Главные вопросы, рассматриваемые на этих съездах, касались положения и места лесного хозяйства в начавшейся и предстоящей перестройке экономической и социальной жизни страны. На обоих съездах почетным председателем избирался профессор Г. Ф. Морозов. На втором съезде в сентябре 1917 г. в своей вступительной речи он заявил:

«Лес должен принадлежать государству, и последнее должно быть хозяином в лесу. Не только принципиальная сторона дела, но и уроки и факты истории доказали право государства вести лесное хозяйство... Государственность — это общность интересов; леса, принадлежа государству, принадлежат тем самым всем, и только государство может целесообразно распоряжаться ими в интересах всенародных. Наша задача поэтому — укрепить в сознании народа этот важнейший принцип, эту для нас первую аксиому»³⁹.

Перечитывая вдохновенную речь Г. Ф. Морозова, полностью совпавшую с требованиями Ленина, невольно вспоминаешь слова Владимира Ильича о том, что каждый специалист приходит к восприятию идеи научного коммунизма по-своему, через данные своей науки: «...инженер придет к признанию коммунизма не так, как пришел подпольщик-пропагандист, литератор, а через данные своей науки... по-своему придет к признанию коммунизма агроном, по-своему лесовод и т. д.» ⁴⁰ Именно таким специалистом был Г. Ф. Морозов. Он шел к признанию социалистической системы лесного хозяйства от идеи государственного владения лесами как единственно правильного.

Знакомясь с архивными материалами Октябрьской революции и перелистывая пожелтевшие страницы выходившего в 1918 г. первого советского лесного журнала «Леса республики», видишь, что приведенные ленинские слова относились не только к отдельным деятелям и специалистам русского лесного хозяйства. Большинство их — и в Лесном департаменте в центре и в глухих тогда губерниях и уездах — правильно поняло и оценило перспективы и возможности развития лесного хозяйства на базе национализации лесов, подлинные интересы государства и народа в лесном деле. Лесничие с дипломами Санкт-Петербургского лесного института и простые лесники (объездчики и обходчики), обучавшиеся в лучшем случае в школах лесных кондукторов (в двухгодичной низшей лесной школе), часто по своей инициативе помогали местным властям в передаче помещичьих лесов в государственное владение, боролись против усилившихся в трудную пору самовольных порубок. Выдвигавшиеся в ходе революции меньшевиками и эсерами глубоко ошибочные требования передачи лесов местным самоуправлениям (т. е. муниципализации) или уравнительного распределения их среди населения, как правило, у работников леса сочувствия не находили.

Конечно, работники леса, даже лично не участвовавшие в революции, не были изолированы от острых схваток классовой борьбы. Среди работников лесной науки и практиков лесного дела встречалось немало людей, мысливших и поступавших в угоду врагам и недругам революции. Все развитие советского лесного хозяйства шло в борьбе с силами и идеями прошлого, а также со своими собственными недостатками. И теперь, когда позади полувековой путь и опыт утверждения и совершенствования социалистического лесного хозяйства нашей страны, мы яснее, чем когда-либо, видим, что путь был выбран правильно.

В 1914 г. в казенных лесах России, общая площадь которых превышала 600 млн. га, было обследовано менее 100 млн. га лесов, а из них устроено только 25 млн. га. Даже в период наибольшего развития этих работ, с 1909 по 1914 г., ежегодно изучалось не более 4,7 млн. га. К I960 г.

в СССР обследованы все леса, а ежегодные размеры лесоустроительных работ достигли 30—35 млн. га. Конечно, такие площади просто невозможно было бы охватить прежними наземными способами таксации леса. Теперь большая часть лесов изучается с самолетов с последующей выборочной проверкой наземными способами.

Необычайно расширились лесовосстановительные работы. В царской России за все время в казенных лесах было создано немногим более 900 тыс. га культур. Включая посадки в частных лесах, общая площадь искусственных лесов составляла к 1914 г. примерно 1,3 млн. га. Теперь такая площадь искусственных лесов закладывается ежегодно. В ходе дальнейшей беседы увидим, что далеко не каждый гектар из миллиона засаженных превращается в лес. Но это уже другой вопрос. На 600—700 тыс. га вырубок проводится содействие естественному возобновлению лесов. Почти 1,5 млн. га лесов обслуживают теперь наши лесоводы рубками ухода, а в 1913 г. эти работы проводились всего на 50—60 тыс. га.

Вся обстановка жизни и работы в лесу изменилась: в лес пришло немало техники. Куда бы вы ни приехали, в поселок ли далекого Катангарского леспромхоза в Сибири, в 20—30 км от некогда знаменитого Петровского завода, или в леса Калужской области, лесники вас встретят в хороших домах сельского типа, имеющих достаточные удобства. Взять, к примеру, лесной поселок Озерного лесничества Рязанской области. В нем 12 прекрасных электрифицированных 3—4-квартирных домиков под черепичными крышами, в центре — столовая и магазин, у опушки леса — хороший клуб и чуть в стороне школа. В поселке есть и баня, запланировано сооружение водопровода.

Ничто не напоминает неприглядную картину, нарисованную И. С. Тургеневым в рассказе «Бирюк» о жизни лесника дореволюционных времен: «Изба лесника состояла из одной комнаты, закоптелой, низкой и пустой, без палатей и перегородки. Изорванный тулуп висел на стене... лучина горела на столе, печально вспыхивая и погасая»⁴¹.