РУССКАЯ ДУБРАВА

 Гляжу ль на дуб уединенный,

 И мыслю: патриарх лесов

 Переживет мой век забвенный,

 Как пережил он век отцов.

А. С. Пушкин

ДУБ-ЛЕТОПИСЕЦ

В «Лесном словаре» начала прошлого века я прочитал о дубе: «Дерево это поставлено на той же ступени, на какой лев находится между четвероногих, а орел между птиц. И дуб сделался эмблемой высоты, силы, долговечности».

Я вспомнил дуб возле литовского села Стелмужи - он родился около двадцати веков назад и живет себе поживает. Под Москвой, в парке Ленинские Горки, сохранился дуб - ровесник Москвы. Неподалеку от Запорожья есть дуб, которому более семисот лет, под ним запорожцы писали свое знаменитое письмо турецкому султану. В городском парке Риги я стоял возле дуба, посаженного Петром I.

Пушкинский дуб в Михайловском, Лермонтовский в Тарханах, дуб Адама Мицкевича в Полтаве. В Ленинграде около Лесной академии вы увидите три дубка, посаженные в честь русского лесничего Э. И. Циолковского, его гениального сына К. Э. Циолковского и Юрия Гагарина.

Не забыть поездку в подмосковное село Остафьево, в родовое поместье князей Вяземских. Удивительна история двух местных дубов. Конец XVIII века. Между Россией и Соединенными Штатами Америки устанавливаются дипломатические отношения. Первый американский посол, вручая верительные грамоты, подарил русскому дипломату несколько желудей с дуба, растущего у могилы первого президента США Джорджа Вашингтона.

Желуди были посажены в Царском Селе. Взошли дубки.

Прошли годы. Знаменитый русский историк и писатель Н. М. Карамзин жил в то время в Остафьеве, в гостях у поэта Вяземского. Здесь он писал первый том «Истории государства Российского». И вот, спустя годы, перед смертью он завещал дочери: пусть она поедет в Царское Село, соберет несколько желудей с американских дубов, а когда они прорастут в горшках - высадит в Остафьеве.

И вот уже более полутораста лет стоят эти дубы в подмосковном имении-музее. Тоже страничка истории государства Российского.

Дуб-летописец. Живая хронология дней ушедших. Дерево это как бы связало времена. Угасшие эпохи и столетия прислали в наши дни живого свидетеля - они доверили дубу память о себе, о былых делах и подвигах, о предках, которыми мы гордимся.

Дуб-летописец

Есть что-то бравое и былинное в самом слове «дубрава». Мне слышится в нем гул старины и шелест листвы молодых дубков, что растут возле моего дома. Пойдешь осенью в ближний лесопарк и вдруг услышишь в тишине шлепок желудя о лесную подстилку, едва слышный, мягкий, будто упала детская пинетка. Это дубовая роща сбросила наземь еще одну коричневую каплю. Какая судьба будет у будущего деревца, дано ли ему прорасти в будущие века?

Тревожная нотка в моем вопросе не случайна. Все меньше становится на земле дубрав. Исчезают, редеют, суховершинят. Во многих местах нашей страны дубы не выдерживают конкуренции с другими породами, отступают.

Когда-то область дуба была куда шире, просторнее: северный его пост касался берегов Белого моря, восточный - хребтов Урала. Две-три тысячи лет назад дуб в русских лесах был, говоря языком науки, основной лесообразующей породой. Но менялись условия жизни на земле. Природа перелистывала зеленые свои страницы. И человек, естественно, менялся. Давно уже вместо дубинки он приохотился к топору - ладил струги, дома, морские суда. Для строительных целей дуб сам в руки просился - долговечный, крепкий, необманный в своей прочности. Редели, редели, редели дубравы, лесные земли распахивались. Молодым деревьям, которые пытались удержаться на месте исконных дубрав, ощутимые удары наносили стужи, ее ранящие «выстрелы» - так называемые морозобоины. Дуб мало-помалу сдавал свои позиции, уступал господство иным породам, и теперь это царственное дерево редко поднимается выше шестидесятой параллели, а всего на долю дубовых насаждений приходится чуть более половины процента от всей площади наших лесов. Подумать только, чуть более половины процента! Ничтожно мало. Дубравы не столь безбрежны, как может показаться на первый взгляд. Отдельные экземпляры могут жить на севере, но дубовый лес в его естественном виде отступил в более теплые, степные районы. Дуб-летописец ждет помощи.

ПРО ПОДГОН И ЛЕСНОЙ КОВЕР

Побывал я не столь давно в знаменитом Теллермановском лесу Воронежской области. Как у любой страны есть столица, так у «дубравного государства» столицей может считаться славный Теллермановский лес. Тут представлены все типы наших дубрав, и неспроста это место избрано для изучения лабораторией лесоведения Академии наук СССР.

Я много ходил по прогалинам, любовался дубами, дышал родниковой чистоты воздухом. Была поздняя весна - один цветочный ковер за другим стелила она под ноги деревьев. Первыми из-под снега проклюнулись сибирские пролески, легкие, голубые, чем-то напоминающие колокольчики. Еще дубы не отошли от зимней спячки, а пролески уже услышали ручейковые шорохи весны, потянулись своими крошечными дюймовочки-нымй шляпками к потеплевшим лучам солнца.

Недолог век пролесок - неделя. Они отцвели, и точно схлынула синева, как уходит с захваченного места голубое половодье. Белые, ярко-розовые, бледно-лиловые хохлатки Галлера украсили подножие дубравы. Это были тоже недолговечные спутники дубравы. Через неделю ветреная весна смахнула с земли этот дивный по красоте убор и подарила дубраве новенькие подстилки ветреницы лютиковой. От желтизны рябило в глазах.

Менее чем за две недели весна сменила в лесу три цветочных времени.

Прошло время. Я держал в руках беловато-розовый с красноватыми чешуйками молодой стебелек дуба. Чешуйки - зачатки листьев. А вот светло-коричневый желудь - он сидит в бурой плюске, похожей на наперсток. Важный такой желудок, крепыш, семя будущего гиганта.

Как помочь ему прорасти, как помочь дубовым лесам сохраниться, что для этого надо сделать, - все это заботит сотрудников лаборатории. Год за годом они исследуют дубравы. Хотят лучше понять их природу, вековечную и в то же время такую изменчивую.

Изучается зависимость дубов от почв, подсчитывается, сколько солнечной энергии расходуется на создание, рост ствола и какое количество тепла ему требуется.

Про подгон и лесной ковер

Оглянемся в прошлое. Дубовые леса появились на Европейской части нашей страны примерно десять тысяч лет назад, но только в последние десятилетия, когда увидели, что дубравам грозит беда, ими занялись вплотную. Эта работа - во имя спасения уникального дерева.

Для того чтобы лучше понять поиск ученых, следует совершить путешествие по границам дубовых лесов - тогда многое нам станет понятнее, ближе.

Вот вслед за учеными мы отправляемся в экспедицию к европейским границам дуба. Когда-то древние греки считали, что дуб обладает силой прорицания. «По различным изменениям шелеста деревьев, - прочитал я в старинной книге, - колеблемых зефиром, или треску ветвей, ломаемых бурей, жрица предрекала легковерным умам счастливые или пагубные события».

Не станем прислушиваться к оракулам. Послушаем специалистов. «Дубравное государство», заключили они, двубоко. Это не литературный образ, а точное географическое определение. С одной, южной, стороны дубовые леса упираются в степи - «сухой бок». С другой, северной,- в полосу владычества ели - «влажный бок».

А теперь пойдем за дубом с запада на восток. Применяясь к условиям среды, дуб, как никакое другое дерево, своенравно меняет свою «зеленую свиту», окружает себя наиболее подходящими, я бы сказал, преданными породами. Самые богатые дубравы Заднепровья включили в свои царственные владения граб, явор. Продвигаясь на восток, дуб потихоньку расстается с ними, приближает к себе ясень, клен полевой. В Заволжских степях этих пород почти не встретишь - тут, как в песне, к дубу перебралась рябина, а также липа, клен остролистный.

В этом путешествии ученые выявили довольно любопытную закономерность. В самом деле, отчего дуб так своенравен, непостоянен к своим подданным? Случайно? Нет вовсе. Да, дуб придирчив к почвам - он любит плодородные земли. Ему нипочем сухой климат - корнями дерево проникает на десять метров вглубь и утоляет жажду, питаясь грунтовыми водами. В этом смысле никакая другая порода с дубом не сравнится. Но выяснилось и вот что: дубравы вольнее всего чувствуют себя в тех районах, где для них достаточно влаги.

«Зеленая свита» должна по мере возможности поддерживать такое равновесие. Вот и получается: принимаешь это условие, вернее, можешь ему отвечать - зачисляешься в дубраву, нет - изволь уйти. Вот каков диктат патриарха лесов! Очень интересное наблюдение, помогающее понять, какие законы господствуют в «дубравном государстве». Своеобразный закон сообщающихся сосудов, не правда ли? И еще одно непременное условие предлагает дуб своим спутникам. Они должны помогать ему расти вверх, как бы подгонять его. Не случайно в науке «зеленую свиту» называют подгоном.

Владыкой леса дуб еще когда станет, годы и годы пролетят, а вот в молодости, в отличие от ряда других пород, дуб растет крайне медленно. Он не торопыга, как, например, тополь. В молодости дуб не тянется к небу, зато обильно кустится. И тут тоже «зеленая свита» верой и правдой обязана послужить дубку. Ясень, клен, липа - подгон - затеняют боковые побеги дубка, не пропускают к ним необходимого количества света. И что же? А то, что ветки, разрастающиеся в стороны, отмирают, а вершинка знай себе тянется к живительному солнцу. Вот почему говорят: дуб растет с открытой головой, но в шубе.

Про подгон и лесной ковер

Так «работает» подгон. Подтягивается дубок к простору, к солнцу, как к истокам самой жизни. Между прочим, на образование ствола дуба расходуется - и это ученые подсчитали - полмиллиарда калорий солнечной энергии. Невероятная цифра! Никакое другое дерево столько не потребляет. В том-то и состоит волшебство природы, что всякое волоконце дерева представляет собой как бы схваченный в плен, одеревеневший солнечный луч. И дубу этих лучей нужно более всех.

Но продолжим нашу экспедицию. Вот еще одна примечательная особенность, не обойдем ее. Смотрите: в одних дубовых лесах деревья, причем одновозрастные, - малорослы, сухопары; в других - что тебе богатыри, руками не охватишь. В чем тут секрет? Какова разгадка такого явления?

Почвы. Их надо уметь читать, как книжку. Именно почвы определяют в значительной степени типы дубовых лесов, отвечают на вопрос, в каких местах выращивать дубравы.

Сразу хочется сказать: лишь для несведущего человека дубравы на одно лицо, все под одну гребенку. Не так это. Есть сухой дубняк. Есть голодающий дубняк. Есть субдубрава. Есть просто дубрава. Есть дубняк-лог. Есть дубняк припойменный. Есть дубняк пойменный. Лесоводы в этом замечательно разбираются. Они сразу определят: сухие почвы -значит, сухой дубняк. Свежая песчаная почва? Значит, тут дубняк голодающий. На свежей супеси вымахает, как правило, субдубрава, а на свежем суглинке - просто дубрава. А вот проточно-сырая почва. Здесь дубняк-лог.

Вот так: разложишь дубовый лес «по полочкам» - многое яснее становится, идешь по дубраве не вслепую, не на ощупь.

Впрочем, не обязательно быть почвоведом, чтобы прочесть страницы «дубравного государства». Достаточно хотя бы слегка разбираться в растениях, которые образуют лесной ковер. Прямая взаимозависимость, следствие устоявшихся связей в природе, где нет ничего случайного, нелепого, не подсказанного целесообразностью.

Сухой дубняк вплел в свой ковер перловник, мятлик, осоку волосистую, звездчатку. Субдубрава рассыпала фиалку, герань лесную, уже знакомую нам пролеску. В дубняке-логе вы непременно увидите лютик ползучий, папоротник, овсяницу. Дубняк пойменный расстелил по берегу речки душистый хмель, ирис, сабельник.

И еще одна поразительная особенность дубового леса. Оказывается, каждый тип дубрав столь же избирателен и по отношению к птицам, а точнее, сами птицы избирают в дубняках себе квартиры. Не удивительно ли, что к дубраве-логу тяготеет орел-змееяд, осоед. Балобан привечает сухие дубравы. Ястреб и сарыч - субдубравы. Тайна? Хищных птиц манят разные мышевидные грызуны - например, в том же Теллерманов-ском лесу их десять видов. И вот какой-то один вид более всего по вкусу той или иной птице - грызуны и определяют прописку орла-змееяда или сарыча, ястреба или балобана.

Дубрава - цельный живой организм, где все переплетено, взаимосвязано, причинно. Свои неизменные, устоявшиеся правила, их нельзя нарушать, не учитывать. Конечно, это вовсе не значит, что человек должен ходить по лесу этаким зевакой-белоручкой. Тут, боже упаси, ничего не тронь, здесь ничего не потревожь. Этак лесу тоже не поможешь. Человек - я говорю о специалистах - должен чутко прислушиваться к зову природы, леса, улавливать его тревоги и, вооруженный знаниями о его особенностях, идти на помощь дереву, коли в том есть нужда.

Вот мы говорили о подгоне. Это великолепное изобретение природы, слов нет. Но в какой-то момент «зеленая свита» может затенить не только боковые побеги юного дубка, но и скрыть глухо листвой от корней до вершинки. В таком случае деревцу трудно выбраться из-под зеленого полога. Что ж, так и не вмешиваться ни во что? Нет, вмешаться надо - провести так называемые рубки осветления. Это полезное «хирургическое» вмешательство, и бояться его не следует. Прорубят для дуба «окна» - и он сможет без помех глядеть в небо, получать больше света. Это серьезная помощь дубраве.

Или грызуны. Сущее бедствие для дубрав, когда число их превышает все дозволенные нормы. В отдельные, особенно урожайные «желудевые» годы мыши так размножаются, что сладу никакого. Были в Теллермановском лесу месяцы, когда грызуны растаскивали все опавшие желуди, весь самосев. Дубрава сама себя высевает, дуб продолжает свой род, а мыши подчистую сметают семена. Однажды срубили старое дерево и в дупле, возле корней, обнаружили три тысячи отборных желудей - это запас одной лишь желтогорлой мыши. Целый будущий лес упрятала в нору. Вот почему лесоводы применяют различные средства борьбы с грызунами. Однако самыми верными помощниками дубравы были и остаются птицы. Те самые, которые распознают в дубовом лесу свои квартиры.

ЧТО ТАКОЕ СМЕНА ПОРОД

Совершив путешествие по границам «дубравного государства», поговорим теперь о главной опасности, которая подстерегает наше дерево. В природе происходит смена пород. Основоположник отечественного лесоводства профессор Г. Ф. Морозов писал: «Если отмирание леса сопровождается постепенным изменением условий среды в результате отпада деревьев, то в таких случаях происходит вековая длительная смена. На местах одних насаждений появляются другие, и долго, иногда несколько столетий, они не уступают занятое место, пока снова появится благоприятная среда для роста предшественников. Длительные смены без вмешательства человека наблюдаются в дубово-еловых древостоях...»

В мире ничто не постоянно. Хорошо известно, что после отступления ледников на Скандинавском полуострове господствовала береза. Затем несколько тысячелетий подряд главной породой там считалась сосна. Теперь сосна уступает первенство ели.

Ель, однако, теснит не только сосну.

На северных рубежах «дубравного государства», в районе его «влажного бока» ель наступает на дуб. Происходит это постепенно, может быть, даже незаметно для одного поколения людей. На весах времени - не годы, даже не десятилетия - века! Но попробуем представить, как это происходит.

Дубовая роща дряхлеет. Пришла грустная пора естественного отмирания древостоев, как пишется в научных трудах. Всему свое время. Умирают и леса. Но «свято место пусто не бывает». Наиболее приспособленные к условиям жизни деревья начинают бороться за освободившуюся территорию.

Дубу нелегко конкурировать с елью. Дуб светолюбив, требователен к почвам. А ель и в тени себя чувствует замечательно, и холодов не боится. Она и без подгона обойдется. А почвы... Ель - порода ухватистая. Ей достаточно плотной подстилки, грубой, как войлок, из своих же собственных иголок.

И елка устраивает свое новоселье.

Что же происходит?

Вот под полог дуба ветер занес еловое семя. Оно крошечное, это семя, ему легче приникнуть к почве. И вот уже зеленая стрелка пробилась наружу. Выше, выше! Год, два, три... Тонкий стволик сбросил первую хвою. Потом еще не один раз елка уронит зеленые иголки. И постепенно хвоя-опад превратится в перегной, и этот перегной даст корешкам поселенца необходимые питательные вещества. Так елка укрепляется на новом месте. Так происходит смена пород. Старый дуб угас, выросла молодая ель.

В природе встречаются также смены дуба осиной. Сомкнутый полог дуба с кленом и ясенем нисколько не мешает осиновому подросту. Так произошло в знаменитых Тульских засеках. Когда-то эти места славились редкими по красоте дубравами, теперь большие площади тут занимают осинники.

Неизбежен ли этот процесс?

Лесоводы доказывают: человек в состоянии приостановить такое нежелательное лесное переселение. Для этого надо вести за лесом постоянный уход - рыхлить в дубравах почвы, дабы на ней не укоренились непрошеные пришельцы.

Дуб боится холодов - он и поэтому еще к югу отходит. Но и селекционеры не дремлют. Создают выносливые породы дуба.

Род дуба объединяет около двухсот пятидесяти видов. Дуб летний, дуб зимний, дуб душистый, дуб монгольский, дуб красный, дуб крупнопыль-никовый. И у каждого, разумеется, свои особенности. И все это надо знать. Подробно. Точно. Не на глазок.

Вот дуб летний. Или, как его еще называют, черешчатый, обыкновенный. Всем хорош: красавец, богатырь. Но это когда вошел в возраст - богатырь. А в раннюю пору вовсе не силен - всходы его весьма чувствительны к весенним заморозкам. До восьми лет еле-еле растет. К тому же поздно плодоносит. Конечно, при смене пород елка такого забьет.

А вот дуб крупнопыльниковый, высокогорный. Он, увы, не достигает таких размеров, как дуб летний. Но зато куда закаленнее. Даже - вот чудо! - на голых камнях поднимается. Главное же, крупнопыльник растет намного быстрее. Точно подросток на деревенском воздухе да свежем молоке.

Замечательный русский лесовод В. Д. Высоцкий не прошел мимо этого наблюдения. А что, если скрестить эти два вида - соединить богатырскую силу одного с умением быстро подрастать другого?

Скоро сказка сказывается... А в лесном деле, как, пожалуй, ни в каком другом, сказка «сказывается» особенно долго - многие, многие годы нужны. Жди, пока увидишь плоды нелегкого труда!

Лесовод Высоцкий умел ждать, неудачи (а они, конечно, были) не обескураживали его. Другой бы махнул рукой, занялся чем попроще. Но таким людям в лесоводстве делать нечего, лучше сразу меняй профессию, уходи на более легкие хлеба.

Шли годы. Ученый неотступно шел к цели. И достиг ее. Гибрид дуба крупнопыльникового (мать) и летнего (отец) не мог не порадовать. Дерево - на диво: стройное, не кустится, споро вверх тянется. И вот что важно. Дуб летний плодоносит лет с тридцати, новое дерево сбрасывает желуди на двадцать лет раньше. Как это важно для дубравы! Ранний и обильный самосев - лучшая защита для любого леса. Больше посеешь семян - больше шансов выжить, устоять в той борьбе за место под солнцем, которую ведут между собой различные породы деревьев.

Но, конечно, даже самую выносливую породу, полученную в результате гибридизации или географического переселения, надо еще акклиматизировать, помочь приспособиться к новым условиям, преодолеть неизбежные трудности роста. Это от человека требует выносливости, если хотите, силы духа.

И тут я хочу рассказать о человеке, который к породе имеет самое прямое отношение: акклиматизаторе Николае Андреевиче Гартвисе. Жил он в прошлом веке, окончил Дерптский университет. Гартвис участвовал в Отечественной войне 1812 года.

Это был человек самых разносторонних интересов - юрист, садовод, ботаник. В войне он проявил себя как боевой капитан артиллерии. Но мой рассказ не о его военных подвигах.

Долгие годы Николай Андреевич руководил Никитским ботаническим садом. Некоторые его современники не с большим почтением, скажем прямо, относились к Гартвису, считая, что в ботанической науке он человек случайный, не туда направляет работу сада. И такое мнение господствовало долгие годы, сам же Гартвис не склонен был разглагольствовать о своих изысканиях.

Бытовало мнение в ботанических кругах, что он много внимания уделяет опытной работе с маслиной. Иронически пожимали плечами. Чудачество! Разве это серьезная тема для истинного ученого? Да, кажется, он еще что-то там с китайским индиго мудрит, с табаками. Право, не солиден этот Гартвис, да и что взять с него - капитан артиллерии...

А он усиленно коллекционировал растения в Крыму, много ездил по Закавказью, собирая семена и живые растения.

Не было капитана, отправляющегося в морское путешествие из черноморских портов, которого Гартвис не упросил бы привезти в Ботанический сад какое-нибудь новое растение. Тихо, неприметно создавал Николай Андреевич уникальную дендрологическую коллекцию в своем саду. И мало кто об этом догадывался.

Но не кто иной, как Гартвис, акклиматизировал в Ботаническом саду десятки растений из Калифорнии, Андалузии, с Гималаев, из Мексики, из Северной Африки. Много лет отдал он акклиматизации ряда дубов, в том числе найденного им в Колхидской низменности. Путешествуя по Кавказу, Николай Андреевич первым обратил внимание на этот вид дерева, встречающегося в смешанных лесах из дуба имеретинского, дзель-кавы, кавказского граба.

И Гартвис доставил новый вид дуба в Крым.

Такая профессия - лесовод. Не всегда при жизни можно оценить его труд. Ему не подходят обычные мерки времени, его календарь не совпадает с рамками одной человеческой жизни.

Так произошло с Николаем Андреевичем Гартвисом. Лишь после его смерти потомки оценили труды этого человека; подвиг на ниве ботанической, ничуть не меньший, чем подвиги в Отечественной войне. Многие ее герои вошли в нашу историю. Помним мы и Гартвиса - его именем назван тот самый вид дуба, который растет на Колхиде.

Дуб Гартвиса!

Заслуженная награда.

Но не во имя наград, не во имя славы работают рядом с нами лесоводы. Они хотят, чтобы леса не вымерли на нашей планете, всем деревьям было место на земле.

В том числе патриарху наших лесов - дубу.

Еще не достигнуто полного благополучия с дубравами. Где-то усыхают, где-то поражаются пока еще неизлечимыми древесными болезнями. Приятно было бы сказать: причины суховершинности изучены. Рад бы сообщить: дубу ничего не угрожает. Нет, рано еще. Экспедиция ученых по границам «дубравного государства» продолжается. Люди ищут пути сохранения дуба. И еще много надо сделать.

...Перед тем как покинуть Теллермановский лес, я еще раз прошелся по его опушкам. Была осень. Дубы сбрасывали желуди. Желтеющие листья, похожие на детские ладони, слегка шелестели. Не знаю, что улавливали в этом шелесте древние прорицатели. Веру, сомнения, надежду?

Я уезжал домой с верой в то, что мой далекий потомок, придя однажды в лес, услышит в тишине шлепок желудя о траву. Это для жизни, продолжения рода дубрава сбросит наземь еще одно коричневое семя.