Ошибка Линнея

- Полна чудес могучая природа, - восклицает старец Берендей в "Снегурочке" А. Н. Островского. Одно из таких чудес - это активное сосуществование, или, точнее сказать, жизненно-необходимое содружество растений и животных.

Многим, по-видимому, нравятся янтарные "лепешечки" вяленого инжира. Очень хороши и питательны также свежие его плоды, заполняющие рынки нашего юга в конце лета и осенью.

Инжир - небольшое или среднее по величине дерево с раскидистой кроной и светло-серой гладкой корой - встречается у нас в диком (или одичалом) состоянии в Закавказье, Крыму и в Средней Азии. У него крупные густо опушенные снизу листья, которые на одном дереве бывают и цельные и изрезанные на лопасти. Соцветия же инжира совершенно уникальны. Своей необычностью они подвели даже патриарха современной ботанической систематики Карла Линнея, которому не сразу удалось разгадать их строение.

Соцветия и плоды инжира (или фиги, как еще их называют) - грушевидной формы с отверстием на плоской верхушке... Однажды в Сухумском ботаническом саду ботаник Манагадзе подвел меня к двум ничем внешне не отличающимся деревьям и задал загадку:

- Какое из них "мужчина", а какое "женщина"?

Сколько я ни пытался на глаз найти различие между фиолетовых оттенков фигами, мне это так и не удалось. Тогда мой спутник подошел к обоим деревьям и сорвал с каждого по плоду. С интересом взяв один из них, я ощутил его мясистость и убедился, что это своеобразный мешочек со сладкой, сочной, подобной варенью, мякотью. Вторая фига, внешне такая же, при первом прикосновении оказалась дряблой, на ее податливой кожице оставались вмятины от пальцев, а когда мне предложили разорвать ее, она, как улей с пчелами, оказалась сплошь набитой мелкой мошкой. Только после такого предметного урока Манагадзе поведал мне "загадку" инжира.

Оказалось, что мужским деревом был инжир с дряблыми фигами, а женским - с сочными, съедобными плодами. Выяснилось также, что хитрая загадка эта разгадана еще в древности. Правда, у загадки было еще и продолжение. Главный секрет инжира в том, что опылить женские деревья пыльцой мужских могут только крохотные черные осы бластофаги.

У одних деревьев опыление производится ветром, у других - огромной армией насекомых, а с инжиром испокон веков подружилась только бластофага, причем дружба их настоящая, взаимная: инжир не в состоянии плодоносить без крохотного насекомого, оса, в свою очередь, не может размножаться без помощи инжира.

Механизм такого сосуществования весьма сложный. Как бы удовлетворяя потребность своего компаньона, инжир образует три вида соцветий. В одном из них (развивающемся в конце сентября) зимуют яички и личинки ос. Здесь же - весной - рождаются, питаются и "вступают в брак" юные бластофаги, после чего самки, вымазанные в пыльце, принимаются искать место для яйцекладки и пытаются заселить второй вид соцветий, из которых развиваются плоды инжира. Эти соцветия устроены так, что самочки бластофаги не могут отложить в них яички, и, убедившись в этом (а попутно опылив пыльцой женские цветы), они улетают. Яички они откладывают только в третьем виде соцветий. Новое поколение самочек, выйдя из этих соцветий, в начале осени, в свою очередь, откладывает яички, которые зимуют в "цветочном домике" до весны.

Перезимовавшие яички и личинки ос в инжире

Итак, в грушевидных соцветиях инжира бластофаги находят себе "и стол и дом". Живут, кормятся, размножаются, укрывают свои яички и личинки от непогоды. В благодарность за такую заботу они добросовестно опыляют цветы инжира.

Вот какие сложные, хотя и "дружественные", взаимоотношения у дерева и осы бластофаги.

На Кавказе и в Крыму можно услышать несколько вариантов легенды о том, как один купец решил разбогатеть на инжире.

Увидев, что плоды инжира пользуются большим спросом, он приобрел себе большой фиговый сад. В разгар сбора плодов к нему зашел хитрый, завистливый собрат.

- А зачем ты держишь в саду эти бесполезные деревья? - спросил он купца, указывая на мужские бесплодные экземпляры инжира. - Я свои давно вырубил, а посадил хорошие.

Гость ушел, а купец схватил топор, да и порубил "бесполезные" деревья.

Прошла зима, весна, настала пора сбора урожая, а собирать-то нечего. Появившиеся с весны плоды, повисев немного пустыми, попадали. Так повторилось и в следующие годы, пока разорившийся глупый купец не вырубил в припадке гнева весь сад...

Впрочем, с инжиром попадали впросак и люди не чета неразумному купцу.

Вслед за Линнеем прославился новым "открытием" и ботаник Каспаррини, разделивший инжир на два рода растений. К одному из них он отнес мужские экземпляры, а ко второму - женские, то есть из одного инжирного вида сделал два.

Правда, он вскоре спохватился и от своего открытия отказался.

Были ученые-ботаники, которые порочили, объявляя "безграмотной затеей", капрификацию - мудрое народное открытие, сделанное еще в древности. Капрификация заключалась в развешивании на женских инжировых деревьях нанизанных на нити каприфиг (фиг с мужских деревьев). Этим как бы восполнялся недостаток мужских деревьев инжира и обеспечивалось наилучшее опыление женских цветов. Каприфиги первыми начали собирать древние греки. Они отлично их сохраняли (при пониженной температуре), перевозили большими партиями на лодках между островами Эгейского архипелага и даже торговали ими. Греки же впервые стали их развешивать на женских деревьях.

Не обошлось без недоразумений и при переселении инжира в Америку. Натуралист Эзен, доставивший инжир из Турции в Калифорнию, был освистан "просвещенными" американскими фермерами, когда убеждал их на специальном митинге в необходимости вместе с инжиром завести еще и непременную его спутницу - осу бластофагу.

Как бы то ни было, но это дерево "со странностями" известно и пользуется человеческим уважением с глубокой древности. Считается, что культурная форма инжира происходит из "счастливой Аравии" - Йемена, откуда его позаимствовали финикийцы, сирийцы, а затем и египтяне. О древней культуре инжира в Египте свидетельствуют обнаруженные учеными барельефы с изображением сбора фиг. Выполнены эти барельефы древними египетскими мастерами более чем за 2500 лет до нашей эры.

Из Египта возделывание инжира распространилось на острова Эгейского архипелага, а оттуда (примерно в IX веке до нашей эры) и в древнюю Элладу.

Интересно, что Аристотель уже знал о существовании ос, связанных с инжиром (он называл их "псен"), хоть ему полностью и не была известна их роль. (Он считал, что бластофаги проникают в незрелые плоды инжира, способствуя этим сохранению их на дереве.)

В южных районах нашей страны инжир культивируется с древнейших времен, и в некоторых районах Кавказа и Средней Азии плоды его служат не лакомством, а важной высокопитательной пищей. Они ведь содержат до 20 процентов сахара, витамин С и каротин, железо и кальций.

В северных районах "чудесные фиги" мало известны свежими. Они легко загнивают при малейшем повреждении, и поэтому их трудно перевозить. Из инжира готовят много вкусных блюд: компоты, мармелад, пасту, джем...

В Крыму, на Кавказе и в Средней Азии инжир легко дичает, поселяясь на горных осыпях, в расщелинах каменных глыб и на голых, лишенных всякой растительности гранитных скалах.

Удивительное дерево поражает и корнями. Они легко пронизывают самый твердый грунт не хуже стального бурава, настойчиво проникают в мельчайшие расщелины, укрепляются в самых недоступных местах. Подобно белокорой шалунье березке, они шутя взбираются не только на отвесные скалы, но и на высокие сооружения. В Адлере два деревца инжира поселились на кирпичном карнизе местного райисполкома, а одно взобралось на купол старой церкви.

Постепенно культура этого благодатного дерева завоевывает все новые и новые географические районы, продвигаясь на север. Однако при продвижении инжира в более холодные зоны от него, к сожалению, "отстает" теплолюбивая компаньонка - оса бластофага. Она не выносит даже холодов Северного Кавказа. В таких случаях появляется открытое пытливым разумом людей дерево инжира, которое обходится и без своей извечной спутницы. Однако такой вид инжира (кстати, он пригоден и для комнатной культуры) утрачивает способность давать семена. Его можно размножать лишь вегетативно, зелеными черенками.

Чудесное, благодатное фиговое дерево...

Любопытно, что это один из близких сородичей нашего комнатного фикуса.